Вот интересно, а если я сани, запряженные оленями, закажу, чтобы под Новый год по воображаемой реальности покататься?..
Я поступила как Ренрих: не стала ничего объяснять. Сделала вид, будто все идет как надо.
– Сядь, – сказала я мужчине. Он выглядел так, словно вот-вот рухнет там, где стоит. Ренрих упрямо поджал губу. Я снова сделала вид, что не обращаю на него внимания и принялась за готовку. Ориентироваться в продуктах, предложенных чудо-холодильником, было сложновато. Масло, например, нашлось в картонной коробке с откидывающейся крышкой. Коробка внутри была выложена фольгой. «Масло сиреневское. Сорт экстра2». Но я решила для сытности блюда использовать сало, найденное в морозилке. Еще в холодильнике обнаружился приличный кусок сыра с вдавленными в него пластмассовыми циферками. А вот свежих овощей не было. Пришлось обойтись одной колбасой «Вареной особой, со специями». Мне кажется, если бы я все же хоть раз пошла через лес, рано или поздно выбралась бы к Сиреневску. Впервые захотелось посмотреть, так сказать, на «интеллектуальную собственность».
– Ты к майорану как относишься? – поинтересовалась я, перебирая приправы в бумажных пакетиках.
– А?
Я оглянулась. Ренрих смотрел на меня непонимающе. Понятно. Будет тебе яичница с майораном. И с перцем, и с укропом… и я решила, что с Ренриха будет достаточно.
Когда сало заскворчало на чугунной сковороде, я выложила туда колбасу, обжарила с обеих сторон, а потом одно за другим разбила семь яиц – все, что нашлось в холодильнике.
– Ты любишь с прожаренными желтками или жидковатыми? – снова обратилась я к Ренриху.
– Э…
Информативно. Вчера он был куда красноречивей. Или на такие случаи дурацких фразочек не заготовлено? Мог бы хоть: «На твой вкус, конфетка» сказать. А то немного волнительно. Вдруг у него мозг так завис, что впредь вовсе откажется внятные мысли производить? На самом деле, конечно, меня беспокоил истощенный вид мужчины. Как будто он просидел в хижине не один день, а гораздо больше. И если все это время он питался только печеньем (я заметила ополовиненную вазочку, значит, все же не погнушался взять… поди и кофе варил, просто решил некстати показать характер)…
Я приправила яичницу солью и перцем, добавила измельченных сушеных трав и прикрыла все пластиками сыра, которые через некоторое время начали плавиться.
Когда готовая яичница прямо со сковородой переместилась на стол (для таких случаев имелась чугунная подставка на ножках), Ренрих заметно оживился.
– Руки мыл? – строго спросила я, взявшись нарезать батон.
Ренрих нахмурился, словно заподозрил меня в очередном издевательстве. С тяжким вздохом поднялся и побрел к раковине.
Зато яичницу потом смел в мгновение ока. Я даже не успела чай по чашкам разлить! Справедливости ради, мне тоже был оставлен кусок. Кусочек… маленький такой… мне кажется, у Ренриха просто не хватило сил до него дотянуться.
– И тебе приятного аппетита, – с иронией произнесла я, усаживаясь за стол.
– Спасибо, – запоздало сказал мужчина. И на удивление, никакого недовольства в его голосе уже не слышалось. Но было что-то другое, настораживающее. Хотя я себе не могла объяснить, что же привлекло мое внимание.
– Стало лучше? – спросила я на всякий случай, хотя и так было видно, что его лицо приобрело здоровый оттенок. Ренрих осторожно кивнул, прислушиваясь к себе. Пробормотал:
– Если бы ты не вернулась, наверное…
Он не договорил, только усмехнулся.
Я кашлянула, напоминая о себе. Но Ренрих не собирался завершать фразу.
– В общем, – сообщила я, – я не нашла черновиков с твоей историей.
Он не удивился. Лишь покачал головой: мол, вы, авторы, такие небрежные ребята.
– И что теперь? – спросил он.
– Ну… ты можешь рассказать мне о себе подробнее, – предложила я.
– А! Персонажи не имеют права узнавать сюжет до тех пор, пока не будет написана книга, – со скучающим видом отозвался Ренрих, не глядя на меня. Ну, вот же, вот! Узнаю прежнего мелкого мерзавца! Я невольно улыбнулась. Ренрих принял это за сомнения и нахмурился. Повторил: – Нельзя. Это закон.
– А что бывает за нарушение закона? – поинтересовалась я, стараясь сохранять серьезность. Так и представляю себе Секретную Лигу Авторов, которая отлавливает ушлых персонажей, которые поняли, что они персонажи… Ловят, значит, несчастного, бросают в тюрьму из чернильных блоков… или это уже у кого-то было? О! Пусть у нас будут блоки из слов с ошибками и опечаток. Собранных из всех произведений неправильных слов хватило на огромную-огромную башню, заслоняющую солнце! Так-так, а потом, значит, суд. И там обязательно персонажу дают адвоката. И вот адвокат говорит: уважаемые судьи, мой подзащитный ни в чем не виноват, информацию о том, что он – персонаж, подкинули ему конкуренты, наняв при этом самого известного преступника – Безжалостного Джека! Нет-нет, подождите, Джек – как-то слишком просто звучит. Тогда… мнэээ… Иллотагель Твердая Рука… Тоже нет, на эльфа похоже слишком. А пусть его еще называют Эльфом за красоту, а он на всех обижается и из-за этой вселенской обиды мстит всем симпатичным персонажам, потому что на самом деле никакой он не эльф и вообще страшный и ужасный. Снаружи, разумеется, а до его души никому не было дела… Кхм, кажется, я увлеклась.