Ренрих серьезно сказал:
– Я не сказал тебе всей правды. Я нашел тебя гораздо раньше, чем смог преодолеть защитный барьер. И долгое время мог только наблюдать.
– Что? – пробормотала я, пытаясь осознать. – Ты… подсматривал за мной?
Нет, серьезно, вот и оно: настоящее, устойчивое сумасшествие, без скидок. Пора бежать к психиатру с плачем: «Доктор, мой персонаж подсматривает за мной в окно!»
Да, может, и не в окно! Через зеркала? С помощью какого-нибудь спутника-шпиона, к которому подключился через высокотехнологический нанокристаллический супертонкий голографический экран с функцией семидесятикратного увеличения…
– Прежде чем ты нафантазировала себе всяких ужасов, скажу, что происходило это нечасто и под строгим наблюдением, – он сделал движение головой, будто хотел обернуться в сторону филина, но сдержался.
То есть, они тут еще и целой компашкой сталкерили?!
Автор в шоке!
– В общем, я достаточно тебя узнал, но только в последние дни осознал, что неправильно трактовал полученные сведения. И мое отношение постепенно изменилось.
Ренрих сделал движение, заставившее меня поднять руку с развернутой ладонью, замершей у самой его груди.
В общем, я достаточно тебя узнал, но только в последние дни осознал, что ошибся в трактовке. И мое отношение постепенно изменилось.
Ренрих сделал движение, заставившее меня поднять руку с развернутой ладонью, замершей у самой его груди.
– Это неправильно, – мягко сказала я.
– Почему, позволь спросить?
– Ты – мой персонаж.
– И?
– И это – вымышленная реальность, понимаешь?
Ренрих явно не понимал. Я вздохнула.
– Подумай сам. А что, если твое внезапно изменившееся отношение – вовсе не результат взвешенной оценки.
– А что же? – заинтересовался, наконец, этот тип.
– Например, результат твоего происхождения. Разве ты не обязан любить и уважать того, кто тебя создал?
Вообще, при его первом появлении, я никакого уважения не заметила. Значит, условие необязательное. Но внутренний голос шепнул: а вдруг все дело в том, что, оторвавшись от книги, Ренрих получил и некий изъян, выразившийся в способности злиться автора? А теперь вот он попал, наконец, в книгу и отношение его поменялось. Ренрих в ловушке, а я… а я…
А ты, мать, всерьез об этом думаешь!
Ренрих наблюдал за мной с улыбкой. Все-то он понимал, отр-рицательный герой!
Я мысленно искала отговорку. Как для ребенка – первое попавшееся что-нибудь. Понимала, что веду себя глупо, но все получалось как-то само собой. Я едва не выпалила, что мне нужно закончить историю. А потом… ну, решим что-нибудь. В конце концов, у него будет своя героиня, и ему станет не до меня.
Зачем я только начала придумывать для него эту героиню!
О, так мы все еще продолжаем с упоением сходить с ума?
Молодец, Вика, так держать!
Ренрих просто взял меня за руку и повел к крыльцу. Я механически двинулась следом. Даже начала что-то лепетать.
– Ну, значит, не будем об этом, – сказал Ренрих. – Не хотел тебя напугать. И портить вечер тоже не хотел.
– Ты не портил! – бурно запротестовала я. Ренрих выгнул бровь и коварно заулыбался. Я нахмурилась, понимая, что он меня подловил, но потом решила, что вечер действительно не стоит портить.
– Откуда ты знаешь, что вечер? – протянула я.
– «Испорченная ночь» звучала бы двусмысленно, – пояснил Ренрих. И ушел в дом, оставив меня на крыльце, осознавать последствия всего произошедшего. По крайней мере, жалким потугам разобраться в себе я и предавалась, пока он не вернулся.
Ренрих принес плед, две чашки с дымящимся, умопомрачительно пахнущим кофе.
– Ты сварил кофе? – удивилась я.
– Сначала обжарил. Все согласно рецепту, – серьезно ответил Ренрих, протягивая мне одну из чашек.
– Нет, я имею ввиду: у нас есть зерновой кофе? Раньше был только растворимый.
– В нижнем шкафчике, в мешке, – подсказал Ренрих. – Там же и цикорий в банке с надписью «Лавровый лист». Я туда пересыпал. Бумажный пакет слегка подмок, пришлось спешно спасать то, что еще можно было.
Представляю, какая была катастрофа! Только собранность и четкие действия позволили герою не упустить контроль над ситуацией.
Мне на мгновение показалось, что он мне все так подробно рассказывает… как бы на будущее. Чтобы в его отсутствие я не потерялась на кухне в собственной хижине. Понятно, ведь с самого начала Ренрих говорил о том, что не собирается задерживаться. Да и историю я уже начала. Вообще, удивительно, что главный герой еще здесь, а не на посту, так сказать. Может, я слишком увлеклась с описаниями? Надо бы перечитать и откорректировать.