– Пфф, да что мы там встречались-то? Я его, можно сказать, проверила на верность. И на щедрость, кстати, тоже. Так, пару раз сходила с ним в ресторан. Да мы о тебе только и говорили! Не было ничего больше. Сдался он мне, с самолетиками своими!
– А как же твои слова про то, что я Ваню не ценю? – хмыкнула я.
– Ну, вспылила, – признала Валя. – И, между прочим, окажись на его месте стоящий мужик, ты бы что, привычки поменяла?
– Может быть, – пробормотала я, внезапно смешавшись. – Модели, значит, ты сперла?
Когда только успела? По одной, что ли, таскала?
– Чего сразу «сперла»? Это за моральный ущерб. Ты могла бы и сама догадаться. Хоть разрисовала бы их лаком, чтобы знал, как девушкам головы морочить!
Бррр, детский сад, короче.
– Ты это, в общем… не вздумай поддаваться инстинкту, – погрозила мне пальцем Валя.
– Какому? – рассеянно спросила я.
– Вернуться в привычную обстановку! С привычным мужиком, от которого толку – ноль.
И тут я поняла, что с меня достаточно.
– Знаешь, что, сестрица дорогая? А выметайся-ка ты отсюда. И чтобы я тебя не видела.
– То есть? – удивилась Валя. Вот если человек считает, что поступает во благо кому-то за его спиной – переубедить такого невозможно. Только обидеть отсутствием благодарности.
– Домой иди. И советы лучше себе самой для начала попробуй давать.
– Господи, да ты не способна наорать даже в такой ситуации, – протянула сестра, поднимаясь.
– Не вижу смысла, – пояснила я.
– Одно слово: интроверт.
Прозвучало как некий страшный диагноз. Но втягиваться в обсуждение моего характера я не стала. Дождалась, пока Валя соберется и заперла за не дверь.
И, к некоторому своему удивлению, даже сожалений не почувствовала.
Посреди заснеженной поляны, залитой лунным светом, стоял забор. Сейчас было особенно заметно, какой он старый, покосившийся. Вот треснувшее бревнышко, а там – и вовсе выпавшее, упершееся в землю.
Филин сидел у закрытой калитки.
На этом привычность картины заканчивалась.
Хижины не было.
Совсем.
Только снег, словно отгороженный забором от леса. Будто у филина тут делянка, на которой он особо ценные сорта кедров собирается вырастить. Или волшебные папоротники. Которые зацветут на Ивана Купалу, и филин ка-ак разом загадает кучу желаний.
То есть, поначалу я даже не запаниковала. Скорее удивилась. Ну подумаешь, воображаемая реальность не загрузила все текстуры. Сейчас появится надпись «Error404». И всего-то дел – выйти и снова зайти. Перезапустить реальность.
– А где? – спросила я у филина. Тот приоткрыл один глаз, еще больше нахохлился, почти достигнув идеальной формы шара, и тут же снова зажмурился. Некогда им. Они сны наблюдают. Между десятой серией и одиннадцатой как раз, ага.
Я решительно распахнула калитку. Знаем мы эти сказочные фокусы. Голографическая стена с изображением пустого леса, а пройди сквозь нее – и появится моя хижина, дымокот выскочит на порог, а следом за ним выйдет и Ренрих.
Ничего не изменилось. Разве что на снежном покрывале появились мои следы. Вот и все.
Я поняла, что дело в Ренрихе. Что бы ни случилось – произошедшие изменения связаны с ним.
Он отправился, наконец, в свою книгу и прихватил с собой хижину? Ой, да ладно, она ему там не нужна. Тем более что дымокот уж точно в числе персонажей новой истории не значился.
Я вернулась к филину, остановилась напротив и потребовала:
– Где они?
– Х-ху, – сообщил филин, не открывая глаз. Вот, значит, как. Послал, да? Мол, отцепись от мудрой лесной птицы, она спит?
– Ладно, – сказала я.
Ладно.
– Пойду, заблужусь, а вы будете виноваты.
Я надеялась, что подобная угроза для наблюдателя будет что-то значить.
Если филин все же наблюдатель. Если это все тот же филин, конечно.
Зачем я поперлась в лес? Мне пришло в голову, что хижину могли спрятать не от меня, а от Ренриха. Вот что, если наблюдатель обманом заставил его выйти за ограду и… не знаю, я просто представила, как он бродит по лесу босиком. И решительно направилась к деревьям. Тропинка была, но быстро закончилась и я начала тонуть в снегу по щиколотки.
– Ренрих! – закричала я. – Ре-е-енри-их!
Знаю, что глупо. Но вдруг… вдруг бы он все же отозвался?
– Ренрих! – надрывалась я.
И ведь он был прав: возле хижины невозможно было замерзнуть. А в лесу морозец крепчал, постепенно пробираясь под одежду.
Деревья были абсолютно черные, как нарисованные углем. Ненастоящие.
– Ренрих!
Отрицательный персонаж не думал отзываться. Да ну, не могло все это быть аферой ради того, чтобы украсть мою хижину.