Дарья Литвина, научный сотрудник факультета социологии (программа «Гендерные исследования») и преподаватель магистерской программы «Социальные исследования здоровья и медицины» ЕУСПб:
— Отчасти можно искать ответ в том, что мы пытаемся смотреть на Запад и делать как на Западе; пытаемся говорить о возникновении нового поколения и об усилении феминистских трендов.
Мне кажется, нам еще только предстоит понять, что происходит. Я бы сказала, что эмоционально насыщенное напряжение исходит от молодежи, от женщин в первую очередь. И это не какой-то эксклюзивный феномен, изолированный от других социальных процессов. Он укладывается в общие тренды, которые мы наблюдаем в последнее время: артикуляция проблем, рост гласности и самосознания, которые ведут к изменениям внутри институтов.
Ответить точно, почему это появилось, сложно. Я думаю, все началось даже не в 2020 году, а чуть-чуть раньше: #MeToo, #яНеБоюсьСказать13, #насилие_в_родах и другие попытки женских мобилизаций, к примеру «Марш матерей», который проходил в связи с делом «Нового величия»14, — явления последних нескольких лет. В итоге эти события приводят к тому, что мы учимся проговаривать сложности и формулировать требования.
Когда индивидуальный опыт — домогательств, сексуального преследования или некомфортного ощущения на рабочем месте, — связанный с властью, гендером и границами приватного и публичного, оттесняется в личное, кажется, что ты одна. Ты надела короткую юбку, ты не так себя повела, ты не смогла сказать «нет», — в общем, конкретно тебе как-то не повезло. Но когда этот опыт начинают артикулировать другие, незнакомые люди, понимаешь, что это систематическая, структурно обусловленная практика. И вот тут возникает основание для всеобщей мобилизации.
Мы слышим о харассменте и домашнем насилии; видим, как женщины выходят и заявляют о себе (сейчас, например, наблюдаем за протестами в Беларуси, у которых женское лицо)15; примеряем их опыт и находим сходства. Эта мобилизация — ассамбляж, она проявляется в разных точках и расползается дальше.
Вероятно, поколение меняется, становится другим, выражает себя в такой форме, в которой еще несколько лет назад, казалось бы, невозможно было выражать. Однако мы видим не только молодых (и не только женщин). Это сложная и многокомпонентная история, но нельзя сказать, что кто-то «выстрелил в эрцгерцога» и все началось.
Анастасия Новкунская, доцент факультета социологии и научный сотрудник программы «Гендерные исследования» ЕУСПб; PhD in Social Sciences:
— В России «новая этика» стала не лозунгом движения за перемены и институционализацию новых правил, а категорией с негативной коннотацией. Я вижу две ключевые причины, почему это так.
Первая причина — это неоконсервативный, или неотрадиционалистский поворот, который мы наблюдаем и фиксируем последние десятилетия. Это не всегда поворот к восстановлению традиций, иногда это, наоборот, их изобретение, но под предлогом возвращения к культурным «истокам» и «корням». Оно происходит в силу символического слияния Русской православной церкви и государственных институций. Кажется, даже какие-то общественные слушания теперь не могут проходить без участия представителей церкви.
Мы можем заметить, что даже последние законодательные изменения в России носят консервативный характер. Это и так называемый закон о гей-пропаганде16, и «закон Димы Яковлева»17, и поправки в Конституцию, многие из которых усиливают риторику того, что семья — центральный компонент для внутренней политики страны, и семья не просто абстрактная, а условно «традиционная», то есть многопоколенная, обязательно гетеросексуальная и так далее18.
Вторая причина — это отсутствие и институтов, и языка для проговаривания проблем «новой этики». В России сначала возникает слово, и только потом мы замечаем, что за ним стоят какие-то идеи. Вдруг появились понятия «абьюз», «буллинг», «харассмент», «менсплейнинг» и другие сложнопереводимые термины, которые мы калькой привносим в наш язык, а традиции обсуждения явлений, обозначаемых ими, нет. Привычка артикуляции таких феноменов и категории для их называния у нас отсутствуют.
Елена Омельченко, профессор департамента социологии и директор Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге; доктор социологических наук. Редактор книг «В тени тела» и «PRO тело. Молодежный контекст»:
13
#ЯНеБоюсьСказати: женщины рассказывают о пережитом насилии
// wonderzine.com // URL:
https://www.wonderzine.com/wonderzine/life/news/219447-ya-ne-bous-skazati (дата публикации: 07.07.2016).
14
В Москве прошел «Марш матерей» в поддержку обвиняемых по делу «Нового величия» // zona.media // URL:
https://zona.media/news/2018/08/15/marsh
(дата публикации: 15.08.2018).
15
Шадрина А. Цветы протеста: как женщины стали новой политической силой Беларуси // forbes.ru // URL:
https://www.forbes.ru/forbes-woman/408215-cvety-protesta-kak-zhenshchiny-stali-novoy-politicheskoy-siloy-belarusi
(дата публикации: 03.09.2020).
16
Госдума окончательно запретила гей-пропаганду // rbc.ru //
URL: https://www.rbc.ru/society/11/06/2013/57040a3d9a7947fcbd449fb9
(дата публикации: 11.06.2013).
17
Савина С. «Закон подлецов» в действии
// novayagazeta.ru // URL:
https://novayagazeta.ru/articles/2020/06/01/85636-zakon-podletsov-v-deystvii (дата публикации: 01.06.2020).
18
Мурсалиева Г. Государство не мама с папой
// novayagazeta.ru // URL:
https://novayagazeta.ru/articles/2020/02/29/84110-gosudarstvo-ne-mama-s-papoy (дата публикации: 29.02.2020).