— Я не считаю, что можно говорить о «новой этике» как таковой: тот комплекс проблем, который обсуждается, на самом деле не такой уж и новый. Кажется, что «новая этика» — относительно недавно возникшая в России непонятная категория, которую ни исследователи, ни активисты не изобретали. Поскольку мы не знаем, кто ввел в оборот это понятие, довольно сложно определить, что в него входит.
Обычно «новая этика» описывает ряд изменений в российском и международном обществе, которые касаются социокультурных норм в измерении гендерных взаимодействий, отношений к разным социальным группам, часто обозначаемым как сексуальные, религиозные, этнические «меньшинства» (количественно они не всегда представляют меньшинство, но в культуре закрепилась такая категория).
Это не изменения последних нескольких лет и даже не изменения последнего десятилетия, если мы говорим про мировой контекст. Вероятно, рассказ о такого рода переменах стоит начать с середины XX века, американского и западноевропейского общества. К примеру, когда женщины только получили больший доступ к оплачиваемой занятости, обнаружилось довольно много точек напряжения, которые раньше просто не были заметны из-за жесткого разделения приватной (женской) и публичной (мужской) сферы. До этого момента с этикой и коммуникативными паттернами — какой язык использовать, как к кому обращаться — все было более или менее понятно, не существовало никаких проблем. После того как границы стали более подвижными, а социальные институты — открытыми, возник вопрос, как теперь общаться, ведь старые коды перестали работать. Женщины, занявшие другие позиции в обществе, обратили внимание, что на работе их продолжают воспринимать как приятные приложения, в первую очередь оценивая их визуальный образ, а не профессиональную эффективность. Эти и другие проблемы начали активно артикулироваться, и в 1970-х США ввели в законодательство понятие «харассмент», которое, в свою очередь, часто относят к «новой этике». Таким образом, уже полвека в правовом поле, по крайней мере американском, харассмент закреплен как недопустимая практика коммуникации в рабочих отношениях.
Дальше последовал целый ряд перемен, которые сделали такие темы более видимыми и более заметными. Например, благодаря развитию цифровой среды и социальных медиа стало гораздо проще выносить их обсуждение в публичное информационное пространство.
Елена Омельченко, профессор департамента социологии и директор Центра молодежных исследований НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге; доктор социологических наук. Редактор книг «В тени тела» и «PRO тело. Молодежный контекст»:
— На мой взгляд, «новая этика» — это некий новый, неоформленный и не закрепленный ни в общественном мнении, ни тем более в законодательстве свод правил и норм этикета, которые явочным порядком отвоевывают себе права на существование. Они формируются через громкие скандалы и тихие истории с определенным разоблачением поступков, расценивающихся, в силу обстоятельств, как недопустимые.
Можно применять разные термины, поскольку весь вопрос в уместности и в том, какая аудитория нас слушает. Если мы участвуем в продвижении новых правил и канонов, нужно иметь систему доказательств и аргументов, чтобы обосновать, что это понятие вполне соответствует времени, жизни и проблемам, с которыми сталкиваемся, будь то в России или в США. При этом необходимо договориться, что мы под ним подразумеваем.
Когда мы только открываем понятие (например, разговариваем со студентами или даем экспертную оценку для общедоступного издания, которое все читают), нужно либо очень хорошо объяснять, что такое «новая этика», либо пытаться иначе рассказывать о ней. Само словосочетание, если не давать ему интерпретацию, теряет всякий смысл.
Я полагаю, что «новую этику» можно интерпретировать как требование и ожидание сензитивного отношения к вопросам, связанным с различиями людей в современном мире, которые основываются на гендере, расе, этничности, религии, сексуальности, физической и интеллектуальной дееспособности. Это требование новой чувствительности предполагает изначальное утверждение прав на голос и тело, высказывание и отказ, то есть прав на самость во всех этих измерениях. Если же чувствительность проявляется недостаточно и нарушаются границы самости, в каком бы виде она ни существовала, то общество или некое сообщество, являющееся автором нового движения, требует санкций.
Надежда Нартова, старший научный сотрудник Центра молодежных исследований и заместитель академического руководителя магистерской программы «Современный социальный анализ» НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге. Редактор книг «В тени тела» и «PRO тело. Молодежный контекст»: