Пылая праведным гневом, зашел домой и направился в темную, освещаемую попадающим в окно светом уличной лампочки, большую комнату.
— Куда это ты полез, раб? — раздалось из-за шкафа.
Там тоже темно — ей свет и не нужен. Я пошел к шторке.
— Тебе сюда нельзя, раб! — в голосе послышался закипающий гнев.
Я отодвинул штору. Окно было и здесь, и свет звездного неба помог рассмотреть контуры шкафа у правой стены, письменный стол у окна и кровать с сидящей на ней Валей у стены левой.
— Ты что, совсем страх потерял? — прошипела она на меня.
Именно!
— Я?
— Ты! — рявкнула она.
— А что такого? — нагло спросил я.
В темноте увидеть движения Валентины не получилось вовсе — меня второй раз за день схватили за горло, прижав к спине.
— Ничего ты мне не сделаешь! — прохрипел я.
Фыркнув, она усилила давление:
— Уверен?
— П***й! — просипел я.
А вот в этом совсем не уверен — страх вернулся, остро захотелось жить дальше. Тут же так много хорошего! Корова, например — смотришь на нее, и на душу снисходит покой.
Волчица разжала руку, я удержался на ногах и закашлялся. Она — снова не успел разглядеть движение, будто сквозняк по комнате пронесся — вернулась в кровать и накрылась одеялом. Голая спит, что ли?
— Утром я с тобой разберусь! — грозно пообещала она.
— Спокойной ночи, — пожелал ей я и пошел к шторе.
На первый раз, думаю, достаточно.
— Это твоя последняя ночь, раб, — бросила она мне в спину.
Нет, недостаточно.
— Что ты как попугай заладила — «раб», «раб»? — остановившись, раздраженно спросил я. — Типа игра такая? Ты от этого возбуждаешься? Или охеренно важной себя чувствуе…?
Договорить я не успел — Валентина повалила меня на пол, я больно ударился спиной, а Валя добавила ощущений, приземлившись сверху и предсказуемо вцепившись в горло. Если бы не это, было бы даже приятно — она теплая и вкусно пахнет чем-то навевающим ассоциации с лесом.
Можно чисто ради челленджа попытаться дать ей сдачи, но мама всю жизнь учила меня не бить девочек. Затухающее от удушья сознание явило мне сально улыбающегося, натянувшего розовые девичьи трусы на голову, одетого в повязку для сумо, противного мужика средних лет. Бог анимешного жанра «этти» пришел ко мне на помощь! Оторвав руки от пола, я схватил Валентину за грудь. Так и есть — голая! Хе, а размерчик-то скромный, но до чего же мягкая кожа и щекочущие ладонь со…
— А-а-а!!! — завизжала она, убрала руки с шеи, ее силуэт на фоне показывающего звездное небо окна покачнулся, и меня поглотила темнота.
Солнечные лучи неприятно светили в лицо, я, не открывая глаз, поморщился и ощутил боль. В голове пронеслись последние несколько часов жизни, и я резко сел в кровати, надеясь, что это был страшный сон. В кровати? И в одежде? Левая сторона лица неприятно ныла. Подвигал челюстью — вроде не сломана. С внутренней стороны двери шкафа есть зеркало. Встав ногами на ковер, ощутил и другие последствия — болели спина, плечи и руки. Это от физически полезного труда на свежем воздухе. Открыв дверь, грустно вздохнул — на шее яркой синевой проступили тонкие Валентинины пальчики. Левую скулу украшал тянущийся от глазницы до середины щеки, синяк. Картина ясна! Валентина — все ощущения я запомнил, ха! — вырубила меня и принесла сюда, уложив в кровать. Что ж, оно того стоило. И била она не в полную силу — остаточный самоконтроль и гуманизм у приемной сестренки имеются. Или в тюрьму не хочет.
А Зинаида Матвеевна уже вернулась? На часах семь утра. Режим! Очень удобно, что я уже одет. Зубную щетку с собой, паста есть в бане. Марки «Здоровые зубы — 3», маркетинг в этом мире, похоже, не очень развит. И телевизор посмотреть не получилось. Ладно, еще наверстаем.
Аккуратно выглянув на кухню, никого в ней не нашел. Неосторожно скрипнув по пути половицей, заглянул в большую комнату. Никого.
— Не ходи сюда, бабушка сейчас придет! — раздалось почти жалобное из-за шкафа.
— Тонак дай! — остановившись перед шторой, ответил я.
— Что дать? «Тумак»? — растерялась она и ехидно спросила. — Вчера не хватило?
— Тональный крем. Или пудру.
— Откуда у меня косметика? — фыркнула она. — Скажи, что ударился.
— Ясно, — буркнул я и вернулся в комнату.
Отыскав синюю «домашнюю» футболку с нормальным воротником, застегнул все пуговицы и поднял борты. Нормально, следов удушения почти не видно. А синяк… Ну ударился, варианта лучше тут все равно не придумаешь.
Хлопнула входная дверь, я зашел в кухню и пожелал одетой в линялый ситцевый халат на молнии бабе Зине: