Как это ни печально осознавать, но, похоже, я начинаю привыкать к положению смирившегося с судьбой пленника. По крайней мере, вся бутафория в виде наручников, тюремного комбинезона, и отнюдь не нежное обращение конвоиров перестали вызывать во мне какие-либо эмоции. Решив, что все-таки я себе больше нужен в живом, а не разобранном виде, я старательно изображал молчаливую покорность, дабы не раздражать Клеща и не провоцировать его на подвиги. А вот самого здоровяка это, похоже, совсем не радовало. Сегодня как никогда я чувствовал всеобщее сильное напряжение, любой малейший повод с моей стороны – и бандит сорвется. На мне же. А доставлять ему такое удовольствие я не хотел. Поэтому когда нам с Лизой скомандовали подняться – я сам протянул вперед руки, не дожидаясь, пока их заломят мне за спину. Так их сковали впереди, что давало небольшую возможность для маневра. К девушке же никто не прикоснулся. Мне даже показалось, что конвоиры смотрят на нее с небольшой опаской. Хотя, быть может, я и ошибался…
Впервые за все время с момента похищения нас вывели на улицу. Оказавшись в большом внутреннем дворе под открытым небом, я завертел головой, оглядываясь. Здание, в котором располагалась база похитителей, видно ранее принадлежало какому-то заводу. Рядом со мной на обшарпанной стене ржавая от времени табличка полустертыми буквами оповещала, что это какой-то «Пром….орг…маш», что само по себе мне ни о чем не говорило.
Несмотря на безоблачное небо, было довольно прохладно. Почти моментально я продрог до костей. Солдат, одетых в теплую одежду, холод совсем не волновал. Даже девушке досталась пухлая на вид куртка, в которой ее худенькая фигурка, казалось, совсем потерялась. На мне же был только тонкий комбинезон, не дававший никакой защиты от пронизывающего ветра. А впрочем, смерть от переохлаждения – не самая плохая участь, если брать в расчет то, что как только я перестану быть солдатам полезен – сразу получу пулю в лоб. В чем в чем, а в этом я был более чем уверен.
Во дворе было людно. Одних охранников, расположившихся по периметру с автоматами на изготовку, я насчитал человек 20, без учета двоих стоявших по обе стороны от меня. Остальные военные загружали в 6 здоровенных грузовиков остатки ящиков, которые я уже видел ранее в ангаре, пока еще мог стоять на своих двоих до спарринга с Клещом.
Кроме тяжелой техники у стены были припаркованы также порядка десяти автомобилей, все внедорожники военного образца. У одного из них я разглядел стоящего с сигаретой в руках Главаря. Поймав мой взгляд, он сделал глубокую затяжку, и, медленно выпуская дым через ноздри, хищно оскалился. Выглядело это настолько мерзко, что я поежился, уже не столько от холода, сколько от колючей нервной судороги, прошедшейся мне по позвоночнику и застрявшей где-то в районе затылка.
Лиза, не проронившая за все утро ни слова, внезапно заговорила:
– Скоро согреешься, в машине будет даже душно.
Я повернулся к ней:
– Откуда такая уверенность?
Девушка опустила глаза.
– Сегодняшний выезд не первый, были другие.
– Что ты имеешь в виду?
– Она имеет в виду, – на плечо мне легла тяжелая рука Клеща, от чего я невольно вздрогнул, так незаметно он подошел сзади, – что ты не первый Андрей Пермиков, который совершит попытку открыть проход. А теперь, будь добр, полезай в машину.
До меня не сразу дошел смысл сказанных им слов. «Не первый Андрей Пермиков»? Помотав головой, словно стряхивая с себя оцепенение, я посмотрел на Лизу. Девушка стояла, потупив взор, и казалось, боялась посмотреть на меня.
Я продолжал буравить ее взглядом, не двигаясь с места. В бок мне уперся ствол пистолета:
– Сам пойдешь или подтолкнуть?, – Клещ надавил сильнее, отчего мои бедные ребра больно заныли.
– Иду, – процедил я сквозь зубы, решив придержать пока свои вопросы при себе, чтобы позже прижать Лизу к стенке и все у нее выяснить. Мне до чертиков надоели ее недоговоренности и секреты.
Конвоир подтолкнул меня к одному из стоящих у ворот джипов, открыв дверцу со стороны водителя:
– Садись за руль, поведешь.
«За руль, отлично, это прибавляет мне шансов», подумал я про себя, и усмехнувшись, помахал скованными руками у Клеща перед носом:
– Ты ничего не забыл?
Хмыкнув, тот достал ключ и разомкнул наручники. Но радовался я не долго, т.к. он тут же пристегнул мою левую руку с одной стороны к рулю, оставив свободной только правую.
Обойдя машину с другой стороны, он плюхнулся в пассажирское кресло, и развернулся ко мне, направив пистолет мне в грудь: