Ну, вот и начинается то, чего я втайне боялся. Раз меня хотят раздеть, да еще и заставляют перед этим помыться, значит, точно потом будет какая-то гадость.
Наружу рвалось много разных слов, но я благоразумно решил их оставить при себе. Все равно это уже ничего не изменит.
Под сочувственными взглядами начальства я обреченно проследовал в душевую и, заперев за собой дверь, начал раздеваться.
На водно-туалетные процедуры пришлось потратить не меньше получаса, так как профессор, из-за двери раздавая указания, велел мне довести себя до идеальной чистоты и «пустоты» организма. А поскольку сам организм с перепугу зло артачился, то пришлось еще и прибегнуть к некоторым уловкам, дабы Федор Степанович был полностью мной удовлетворен.
Выходить голым к начальству я был не готов. Поэтому, насухо вытершись и обернувшись полотенцем, я покинул душевую, всем своим видом олицетворяя смирение.
– Вот это вы напрасно, Андрей. Снимайте и садитесь, – указал профессор на кресло, и я почувствовал, как под спасительной махровой тканью ниже пояса у меня все испуганно сжалось.
Директор, Леонид Аркадьевич и Поля, замерши полукругом у стены, смущенно прятали глаза. И только док, черт бы его побрал, разглядывал меня с нескрываемым профессиональным интересом.
Наплевав на все возможные приличия, я быстро скинул полотенце, и плюхнулся в кресло, поежившись от охватившего тело холода операционной.
– Не волнуйтесь, Андрей, я постараюсь все сделать быстро и как можно менее болезненно.
Ну, спасибо, успокоил!
– Начнем, пожалуй, с внешних и легко обнаружимых датчиков, – пробормотал себе под нос Федор Степанович, раскрывая коробочку с маленькими едва заметными гранулами. – Наклоните, пожалуйста, голову, – скомандовал он, и я послушно подчинился. И ради этого мне надо было раздеваться догола?
– Первый жучок мы расположим в волосах… Вот таааак, готово! – протянул профессор, и я почувствовал легкий укол в затылке. Ну что, вполне терпимо. Если так пойдет и дальше, то, похоже, опасения мои были напрасны.
– А теперь, откиньтесь, пожалуйста, назад, и постарайтесь не шевелиться.
Запрокинув голову, я замер, краем глаза следя за действиями доктора. Подхватив пинцетом вторую гранулу, он приблизил его к моему носу:
– Это уже будет немного неприятно. Если внезапно захотите чихнуть, постарайтесь все же сдержаться, иначе все придется начинать заново. Я постараюсь, чтобы прокол вышел не резким… Не дышите!
Набрав в грудь воздуха, я затаил дыхание, приготовившись стерпеть укол. Но когда доктор протолкнул свой чертов пинцет мне чуть ли не в переносицу, которую при вживлении чипа будто обдало огнем, я расчихался так, что вылетевший из носа микроскопический шарик искало по полу все мое начальство во главе с самим профессором. И только я угрюмо сидел в кресле, стараясь унять естественную реакцию своего организма на проделанную с носом экзекуцию. В результате, подсадить жучок удалось только с третьей попытки, после чего мне окончательно стало ясно, что радоваться начинал я зря. С каждым последующим разом все будет только хуже, тем более что свободных естественных отверстий на моем бедном теле осталось еще немало.
– Какое ухо у вас лучше слышит? – улыбаясь, словно ребенку, поинтересовался Носов.
– Да без разницы, крепите уже! – буркнул я, без команды повернувшись к нему правым боком.
Вопреки моим ожиданиям, тут снова оказалось все не так страшно, только слегка кольнуло в ушной раковине. Наверно, этот датчик тоже должны сразу обнаружить. Ну и ладно. Главное, чтоб мой мучитель не полез мне в…
– Пах откройте ваш, пожалуйста, – скромно попросил профессор, не иначе мысли мои прочитал!
Я снова начал закипать.
– А вот тут уж, доктор, знаете, идите-ка вы на…
Закончить искусно выстроившуюся в голове незатейливую фразу не позволил директор.
– Андрей, я попрошу вас сделать то, что просит Федор Степанович. Возможно, этот элемент люди Скворцовой обнаружат, но если нет – он может спасти вашу жизнь.
– Да я скорее сдохну в этом кресле, пока он (я зло ткнул пальцем в доктора) будет издеваться над моим… телом! – быстро заменил я рвущееся наружу естественное название полового органа, которое почему-то при всех произнести постеснялся. Хотя если док все же решит осуществить задуманное, матов в моем исполнении они еще наслушаются.