– Не делай глупостей, Скворцова, ты окружена! – крикнула в ответ Поля, делая шаг вперед и принимая на себя роль главной. – Отпусти заложника, и обещаю, мы поговорим!
Смелая моя девочка… – умилился я, глядя на ее застывшую боевую фигурку. – Привела с собой 4 отряда, несмотря на то, что Стержень называл операцию секретной и выделял ей только нашу группу.
– Скажи ей, Пермиков, – усмехнулась Лиза, медленно приближаясь ко мне. Казалось, что все происходящее ее сильно забавляет.
– Делайте, что она говорит, капитан, – устало проговорил я, глядя Кате в глаза. – В жилете на мне – то самое химическое оружие, а у него, – я чуть качнул головой в сторону Клеща, – взрыватель.
Наши ребята на берегу зашевелились, ожидая реакции Полесовой. Зная ее упертость, я невольно задержал дыхание. Катя буравила глазами Скворцову, и ясно понимала, что диалога с террористкой не получится. Я чувствовал ее внутреннее терзание, но ничем сейчас не мог помочь. Любое неверно принятое капитаном решение грозило обернуться настоящей катастрофой. И она пошла на единственный возможный в данной ситуации шаг, послав мне при этом взгляд, наполненный такой душевной болью, что сердце мое резко сжалось. Аккуратно опустив оружие на землю, Катя медленно подняла руки, подавая своим поведением пример остальным бойцам. Зная, чего ей стоила эта капитуляция, я тихонько покачал головой и чуть заметно подмигнул, дав Поле понять, что она все сделала правильно. Через минуту берег превратился в склад винтовок, а разоруженные солдаты с грустью бросали взгляды на эту груду бесполезного железа, молча проклиная себя и капитана за позорное поражение.
Но для меня битва еще не была проиграна. Оставалось только надеяться, что моя безумная идея сработает.
– Иди сюда, Андрюша, – пропела Скворцова мне в ухо, слегка потянув за пояс. – Нам пора.
Стараясь ступать осторожно, спиной вперед я послушно вошел в воду.
– Что ты задумала, Скворцова? – отчаянно воскликнула Поля, беспомощно следя за нашими действиями.
– Восстановить справедливость! – выкрикнула Лиза в ответ, останавливаясь. Ее рука по-прежнему крепко сжимала мой ремень. Обжигающе холодная вода достигала нам почти до середины груди, и мне приходилось держать руку с открывашкой высоко над головой. – Ну, что ты медлишь, Пермиков? – нетерпеливо прошипела девчонка, и по ее кивку стоявший рядом Клещ с силой вдавил пистолетный ствол мне в щеку.
Вот только боли я уже не чувствовал, хотя на моем теле не осталось и живого места. Лишь дышать было тяжело, и в горле застрял подлый горький ком. Дождь еще более усилился, словно пытаясь смыть следы предчувствия потери с милого Полиного лица. Сморгнув застывшие на ресницах дождевые, но отчего-то соленые, капли, я с грустью обвел взглядом нашу команду, беспомощно застывшую на берегу.
Спасибо вам за все, ребята. И ТЕБЕ, любимая, за то, что попыталась.
– Можно последнее слово, перед тем, как мы отправимся? – спросил я у Лизы, приготовившись.
– Давай, открыватель, но быстро! – поторопила она, начиная терять терпение.
Я посмотрел на Полю, глядевшую на меня своими огромными, расширившимися от ужаса глазами, которая, похоже, начала понимать, что я задумал, и отчаянно замотала головой.
– Найди меня! – громко крикнул я, и резко развернув открывашку обратной стороной, активировал луч.
ЭПИЛОГ.
«Ампулы взрываются в молоке, да кто ж добровольно решится на такую страшную смерть?», – вспомнились слова Стержня.
Но, кажется, я все еще жив. Вот только… господи… как больно!
– Он приходит в себя! Кто-нибудь, позовите профессора!
О, нет, только не его…
– Андрюша!
Открыв глаза, что стоило мне неимоверных усилий, я с ужасом понял, что ничего не вижу. На мою руку легла теплая ладонь, и Поля успокаивающе проговорила:
– Тише, тише, дорогой, не шевелись. Ты сильно пострадал, пришлось сделать несколько операций, только чудом тебя удалось спасти!
– Катя, я… я ничего не вижу…
– Зрение скоро вернется. Вспышка на воде была такой силы, тебя просто ослепило. Но доктор сказал, что это временно.
Слава богу!
– Но как вы… как ты меня нашла?
Слова давались мне с большим трудом. Было такое ощущение, что с меня заживо содрали кожу, и, перебрав отдельно каждый орган, натянули ее вновь.