Он нечаянно вспомнил, что завтра или послезавтра придется положить статью об анти-ро-мезонах пред светлые очи Михаила Борисовича, и снова было нахмурился. Но Нонна следила за ним, сразу воскликнула:
— Завтрашние заботы оставим на завтра!
Он опять подивился, как быстро и точно угадывает Нонна его настроение, но от души поблагодарил за добрую поддержку. Действительно, куда приятнее есть вкусную рыбу и не думать о завтрашнем дне.
Из зала сквозь открытые двери послышалась джазовая музыка. Нонна подняла брови, прислушалась, спросила:
— Будем танцевать, Алеша?
Он вспомнил, как еще в ее доме предположил, что можно будет и потанцевать, и решительно отодвинул стул. Нонна поднялась, мягко прильнула к его плечу, и так, танцуя, они пошли навстречу музыке. Чудо все еще продолжалось.
22. ВЗРЫВ
В пятницу вечером перепечатанная на машинке статья лежала на столе у Михаила Борисовича. Вечер был яркий, солнечный, с зелеными тенями от деревьев под окном, с птичьим хором из институтского сада, с запахом горячего, политого водой асфальта. Лица друзей и знакомых, поздравлявших Алексея с окончанием его великолепной работы, были веселы. Что работа была великолепной, знали все. Он — тоже.
Михаил Борисович читал, то приближая бумагу к самому носу, то отставляя подальше, будто склевывал особо понравившиеся зерна, но даже эта манера чтения сейчас веселила Алексея. Другие статьи Михаил Борисович читал далеко не столь внимательно.
— Весомо! Весомо! Архифундаментально! — приговаривал Михаил Борисович, и Алексею стало казаться, что зря он послушался Нонну и выбросил почти половину статьи. Сколько бы он выслушал еще комплиментов!
Но вот Михаил Борисович дочитал до конца, откинулся в кресле, с веселым оживлением поглядел на Алексея и уже другим тоном сказал:
— Ну, молодец! Ну, удивили! — Теперь в его голосе сквозило подлинное изумление.
— Это ведь не только я, — скромно заметил Алексей.
— Ну уж не отпирайтесь! — живо подхватил Михаил Борисович. — Мысль острая, современная, живая! Нет, нет, фундаментально! Утерли нос всем! Я рассказывал вчера Ивану Александровичу о вашей новой работе, и, знаете, у него сразу появилась архиоригинальная мысль о практическом применении античастиц. Кстати, вам говорили, что в институте металлов ваши положительные ро-мезоны уже пытаются применить для поляризации металлов? Не слышали? Ну, так вот, с вас магарыч! — Он дурашливо потер руки, изображая продавца после хорошей сделки.
— Какой магарыч? За что?
— А с премии! За изобретение! Иван Александрович идеи нашего института задаром не отдает. И патент на использование ро-мезонов оформит, и премию изобретателю выбьет! Конечно, — тут он лукаво улыбнулся, — придется вам поделиться с авторами прибора, в котором ваши ро-мезоны будут использованы, но, думаю, профит будет немалый! Тем более что такой металл ждут создатели космических кораблей!
Ну и Михаил Борисович! Как точно он знает, чем и как покорить сотрудника! Еще в первые дни эксперимента, когда ро-мезоны потекли на установке выделенным потоком, Алексей подумал, что каждая такая частица сможет в будущем стать дополнительным креплением для любого атомного ядра. Но потом начались споры с Крохой, затем ро-мезоны словно бы исчезли из поля зрения института и его руководителей, а вот ведь Иван Александрович не забыл о них и уже увидел возможность практического их применения. И Михаил Борисович нашел самый нужный момент, чтобы порадовать открывателя…
Тут Алексей вдруг всполошился:
— Позвольте, Михаил Борисович, но что же практически могут дать античастицы, если они пока появляются чуть ли не через десять минут?
— Об этом вы можете не беспокоиться! — утешил его Михаил Борисович. — Есть ведь и такие атомы, в которых связи ослаблены. А уж из них античастицы потекут, как песок сквозь пальцы! Подсказать нужную мысль Иван Александрович умеет!
Алексей почувствовал, как лицо его расползается в неудержимой улыбке. Некстати, конечно, — ведь он пришел для важного разговора. Но признание заслуги для каждого человека праздник. Ведь теоретики, разрушая ядро атома, часто и не предполагают, какие выводы сделают из их опытов «смежники» — биохимики и физиохимики, космологи… И не так уж часто случается, что работа, законченная вчера, завтра окажется донельзя нужной другим… И он, не в силах пригасить улыбку, благодарно глядел на Михаила Борисовича, так кстати порадовавшего его.
— Как же мы будем подписывать ваш новый опус? — поинтересовался Михаил Борисович. Голос прозвучал обыденно, но именно эта обыденность и спугнула улыбку с лица Алексея. Он сам почувствовал, как напряглись все мышцы, словно лицо одеревенело. Начинается! А Михаил Борисович, словно и не примечая никаких перемен, тем же добродушно-обыденным тоном спросил: — Подпишем всем синклитом или у вас есть свои предложения? Я тут подготовил титульный лист для вашей статьи — завтра отправляем в набор! — Он говорил все оживленнее. — Иван Александрович решил включить для нашего отдела на сей раз зеленый свет: статья идет в номер, который уже сдан в типографию. Решили выбросить какую-то университетскую чепуху! Что нового могут они сделать без хорошего ускорителя? — Говоря все с большим оживлением, он отыскал на столе и положил перед Алексеем листок бумаги с названием статьи и списком авторов.