Эта мысль была подобна узде, которую разум наложил на чувства. Колыванов даже вздернул голову, сел прямее, переложил крупные руки на коленях, сосредоточив на мгновение взгляд на узловатых сплетениях вен, и лишь затем поднял глаза на соседей. И взгляд его опять приковался к Екатерине.
Екатерина была бледна, но трудно решить, оттого ли, что неожиданно увидела Колыванова, или просто от усталости, вызванной долгим пребыванием в этой прокуренной комнате. Правильное лицо ее с несколько мелкими чертами, на котором выделялись только яркие, немного припухлые губы да глаза, ясные, голубые, отчетливо различимые, несмотря на то, что она постоянно прятала их, склоняя голову, было по-прежнему красиво, как будто для нее и не существовало тех горьких и болезненных перемен, которые так отразились на Колыванове. И он с неожиданной для себя ненавистью подумал о том, как легко прошло для нее все, что случилось. Даже эта встреча мало трогает ее, хотя появление здесь Колыванова было для нее такой же неожиданностью, как и для всех остальных, кроме начальника строительства.
Барышев, должно быть считавший, что окончательно избавился не только от соперника, но и от яростного противника своего плана, повернул к нему на мгновение гордое, красивое лицо и опять отвернулся. Колыванов не мог не признать, что они очень подходящая пара — его бывшая жена и главный инженер строительства. Но от этого признания ему не стало легче. Появились даже какие-то мстительные мысли о том, как он высечет сегодня этого хлыща, как ударит по самому больному месту, по авторитету инженера. И хотя Колыванов тут же начал думать о полной правоте и справедливости своего нападения, все равно он не мог усмирить злорадного чувства, которое испытывал, думая о своей будущей речи.
Пока до его выступления еще далеко, обсуждение трассы Второго участка начнется не раньше чем через час. Можно еще раз пересмотреть свои аргументы, переместить доказательства с тем, чтобы они стали убийственнее для Барышева; можно подумать и о том, как будет отвечать Барышев, что скажет его заместитель — главный инженер Баженова, Екатерина Андреевна Баженова, бывшая жена тихого инженера Колыванова. А она, конечно, немедленно ринется в бой, хотя это будет смешно для всех, кто знает историю их отношений…
И Колыванов стал вспоминать тех, кто эти отношения знал, разглядывая присутствующих на совещании, думая о том, в какое смешное положение поставит себя Екатерина, защищая своего нового мужа…
Да, Барышев всегда торопился. Он принадлежал к острозубым молодым людям с хорошим аппетитом и отличным желудком. Никто не заслонял им пути к высоким постам, старшее поколение частью погибло в великой войне, другие занимались восстановлением разрушенного, третьи заканчивали начатые войной дела. Когда Колыванов вернулся к мирному труду, Барышев, двадцатипятилетний отпрыск старой инженерской семьи, был уже главным инженером на стройке, где Колыванову еле-еле поручили участок.
Молодой человек не стеснялся в удовлетворении своих аппетитов. Если требовалось, он прибегал к протекции отца, занимавшего высокий пост в министерстве, ему радели все тети и дяди разветвленной семьи. Но он и сам был смел и умен.
Война таким, как Барышев, тоже принесла кое-какой опыт. Они поняли, что бывает такое напряжение, когда любой человек способен на подвиг. Не беда, что сами они не были способны на подвиги, — они могли приказывать, и тогда другие эти подвиги совершали.
Была и еще одна философская доктрина, которую Барышев унаследовал от войны, хотя войны и не нюхал. Это была доктрина лени и глупости, выражавшаяся в словах: «Война все спишет!» Барышев «списывал» все протори и убытки за счет «важности», «ударных темпов», «величия» того строительства, на котором в данный момент работал.
Так возникла легенда о «несгибаемой воле» молодого инженера, о его «оперативности». И верно, стройки под руководством Барышева шли быстро, без запинок. А чего это стоило коллективу, никто не спрашивал: «Стройка все спишет!»
Только опытный инженер мог заметить порой, что удачи Барышева часто не соответствуют заложенным затратам. Но громкие рапорты смиряли бунтующих, тягости забывались, а Барышев снова возникал уже на другой стройке, и опять ему сопутствовала слава самого смелого, удачливого, решительного инженера.
Пять лет назад Колыванов, женившись на Екатерине Баженовой, расстался наконец с удачливым своим начальником, и, казалось, навсегда. Он был близок к исполнению своей мечты — изысканию Северо-Уральской железной дороги. На севере вовсю началась настоящая разведка ископаемых, открытых еще во время войны, готовились новые площадки для деревообделочных и бумажных комбинатов. Здесь наконец-то появились исследователи и проектировщики: возникала новая металлургия. Колыванов поехал с женой на исследование новой трассы.