— Идти легче, — ответил Колыванов. — Ты и вовсе один ходишь…
— Мое дело такое, чужой глаз блесну гонит…
— Так и прячешь от всех места?
— Зачем прятать? Вот закончу работу, заявку подам. И мне хорошо, и государству не обидно. А вы как, с ночлегом или дальше пойдете?
Чеботарев хотел ответить на вопрос, но Колыванов опередил его:
— Отдохнем, если не помешаем…
— А чем вы помешаете? Я работу почти кончил, пора к жилью подаваться, неравно еще замерзнешь в лесу. Да и веселее с людьми…
— Если к жилью подаешься, не оставишь ли нам из запасов кой-чего? — оживляясь, спросил Чеботарев.
— Какие у меня запасы? Что на плечах нес, то и было, а охота нынче плохая, все приел…
— Да нам много и не надо, муки бы несколько килограммов…
— А она здесь на золото меняется. Сколько муки, столько и золота.
— Ну, золота у нас нету…
— А к чему вам мука тогда? Если бог милует, так выйдете, а нет, все равно останетесь. Я к божьей воле руку прилагать не стану…
Чеботарев удивленно поглядел на его спокойное лицо и невольно потянулся к ружью. Леонов стоял недвижно, только глаза его все бегали, словно им было тесно на маленьком этом личике.
Колыванов положил руку на ружье Чеботарева, словно успокаивая его. Леонов опустился на корточки, дымя цигаркой.
— А что ты нас отпеваешь раньше времени? — спросил Чеботарев.
— Мешки под глазами, служивый, и ноги, поди, распухли. Тайга знает, как себя показывать. Да вы спите, граждане, отдыхайте, вечером чаю попьем, а мне работать надо…
— Ну тебя к черту, еще пристрелишь сонных, — брезгливо сказал Чеботарев. — Мы лучше пойдем. Так не дашь муки?
— И рад бы, да достатков нету, — сказал Леонов. — Ну отдыхайте.
Сказав это, он исчез, словно провалился. Чеботарев взглянул на Колыванова.
— Я бы пригрозил ему ружьем и посмотрел, какие у него запасы, — хмуро сказал он.
— Ни в коем случае! — сказал Колыванов. — Отдохнем немного, потом поговорим с ним.
— Разговор с таким подлецом короткий…
— Ты же не на фронте, Василий!
— Хуже в десять раз. На фронте такой сукин сын сидел бы в окопах напротив нас, там и разговор был бы проще.
— Попытайся уговорить добром…
— Эх, Борис Петрович, когда Лундин о добре говорил, не таких подлецов имел в виду… Что это он затих? Посмотреть, что ли?
Чеботарев вышел из шалаша, оглядывая мутную речку и пустой берег. Вдруг он вскрикнул, лихорадочно сдергивая ружье с плеча. Колыванов, которому из шалаша были видны только плечи и голова Чеботарева, вскочил и выбежал к нему. Чеботарев яростно ругался, поворачиваясь с ружьем в руках. Колыванов увидел свой вещевой мешок, сброшенный у входа в шалаш, увидел примятую траву там, куда бросил мешок Чеботарева, но этого мешка не было.
— Украл, украл, подлец! Сволочь! Уморить нас вздумал в тайге! Слышите, Борис Петрович? А вы хотели говорить с ним миром? Где его теперь искать? Где? — Он кинулся в лес вдоль берега, крича изо всей силы: — Леонов! Леонов! — потом выстрелил из одного ствола, но лес молчал.
Все следы золотнишника кончались возле речки, у вашгерда, с которого он снял последнюю блесну. Внимательно разглядывая деревья возле места промывки, Колыванов увидел помост на лиственнице, где Леонов хранил свое имущество, но помост был пуст. Должно быть, мысль о краже мелькнула у Леонова мгновенно, как только он увидел путников. Велика была, наверно, уверенность Леонова в том, что они никогда уже не выберутся из тайги, если он пошел на такое дело… А может быть, он еще здесь и ищет случая выстрелить из засады, чтобы вернее закончить свое подлое дело? Так он сразу решит два вопроса: золотое место останется для него, а остатки продуктов, которые нес в мешке Чеботарев, спасут его жизнь, если он, затянутый золотишком, пропустил уже все сроки возвращения. Недаром же он выбрал для кражи именно мешок Чеботарева, в котором мог прощупать вяленое мясо и соль.
Колыванов зябко повел плечами, оглядываясь кругом. Но лес молчал. Только где-то вдали бесновался Чеботарев, ища следов, которых не осталось в лесу, как не остается следов на воде…
Выждав паузу, Колыванов окликнул Чеботарева. Василий вернулся не скоро. Лицо его потемнело, мешки под глазами выступили отчетливее.
— Что будем делать, Борис Петрович? — спросил он.
— Пойдем на трассу, — ответил Колыванов.
Они осмотрели шалаш Леонова, нашли в нем забытый золотнишником мешок из-под сухарей, в котором было с килограмм хлебных крошек, ржавый котелок. Кончив осмотр, Чеботарев даже успокоился и сказал: