К нему на помощь пришел Пантелеймон.
– Говоря другими словами, если попроще, уха – это рыбный суп.
Серёжка хотел возмутиться. Он вспомнил, как на рыбалке мужики рассказывали о десятке отличий настоящей ухи от простого рыбного супа. Но возражать не стал. Может, монаху сгодится и такое объяснение? А то так и будет питаться одними сухарями.
– Рыбный суп? – удивился монах. – Рыбный суп я знаю. Но я никогда не думал, что его можно назвать как-то иначе. Должно быть, поэтому у меня ничего не получалось!
– Многие вещи имеют второе название, – важно произнёс Серёжка.
– И верно! – согласился монах. – Но я не знал такого слова: уха! Спасибо вам, дети! А то пришлось бы снова есть сухари. Я никак не мог увидеть в них ничего другого, – снова повторил он.
Он взял сухарь, который отложил на пюпитр, достал с полки глубокую тарелку, отломил от сухаря пару кусков, положил оставшееся на тарелку… И от тарелки сразу взвился густой парок и пошел вкусный запах ухи.
– Ура! – тихо сказал Пантелеймон. – Уха! Настоящая уха! Люблю уху!
– А ещё… а ещё можно сделать рис! – выпалил Серёжка.
Он взял с полки вторую тарелку, помельче, положил в неё отломанные монахом куски, немного покрутил – и на тарелке белой горкой поднялась рисовая каша.
– Это же сарацинская крупа! – с удивлением произнёс монах.
– А по-другому она называется рис, – твёрдо сказал Серёжка. – Нужно знать синонимы! Тогда вы сможете больше сделать. Но почему у вас одно превращается в другое?
– У нас – лингвистический мир! – сказал монах с гордостью. – Здесь воплощается в реальность любое слово!
Пантелеймон подошёл к пюпитру, наклонив голову, посмотрел на написанное на пергаменте слово «сухари», хмыкнул, вздохнул и написал рядом слово «хариус».
После чего взял второй сухарь, раскрошил на шесть кусков, положил на третью тарелку, повертел, словно напёрсточник стаканчики, приставляя друг к другу разными сторонами – и поднял с блюда большущую рыбину.
– Вот! – торжествующе сказал он. – Теперь можете ещё и рыбу есть!
– Спасибо, ребята! – поясно поклонился монах. – Оставайтесь со мной! Втроём мы всех голодных нашего мира накормим!
– Нет, нам домой пора! – отказались ребята.
– Жаль, – вздохнул монах. – Я узнал от вас столько нового…
– Но, может, мы ещё вернёмся, – пообещал Серёжка. Ему тоже захотелось поэкспериментировать с сухарями… и с другими предметами. Сделать из одного – другое! А то вон Пантелеймон сделал из сухарей хариуса, а он – ничего…
Он потрогал лежащую в кармане конфету. Хотел снова предложить её монаху, но быстро передумал, мысленно сложив из слова «конфета» слова «фен» и «танк». И если фен монаху ещё мог пригодиться – вон какие длинные волосы! С сушкой наверняка проблемы, – то что тот станет делать с танком?
Можно было ещё, конечно, сделать кота… но раз монах настолько тепло относится к мышам, что подкармливает их, кот в келье явно стал бы лишним.
– Интересно! – сказал Серёжка, когда Пантелеймон захлопнул проход. – Ты его отметь чем-нибудь, этот лингвистический мир. Мне хочется ещё покрутить слова, попревращать одно в другое!
– Так это известная игрушка, – пожал плечами Пантелеймон. – Мы в классе сколько раз баловались.
– То – игра, а то – на самом деле! – возразил Серёжка. – Ты вон сделал из настоящих сухарей настоящего хариуса. Как у тебя это получилось? Я-то складывал из остатков сухаря, а там кроме «риса» уже ничего и не оставалось. А ты разломал целый…
Пантелеймон задумался. Потом сказал:
– А ты знаешь: наверное, как и с открыванием параллельных миров. Я просто увидел, в каком месте нужно сломать сухарь, как повернуть и каким концом приставить к другому. Только я не был уверен, что рыба получится!
– Вот видишь! Это волшебный мир!
– Что ж, среди параллельных миров обязательно должны попадаться и волшебные, – рассудительно сказал Пантелеймон.
– Это почему же? – вскинулся Серёжка.
– Да потому, что я где-то читал, будто все сказки на самом деле не придуманы. А всё происходило в натуре. Их герои просто рассказывали то, что с ними случилось… в других мирах. В параллельных.
– Да ну? – удивился Серёжка.
– Ну да, – подтвердил Пантелеймон.
– Ну, тогда… – Серёжка задумался, – тогда мы сможем побывать и в сказках!
– А то! – согласился Пантелеймон. – Главное – найти туда дорогу…
– А помнишь, как в сказках: в тридевятом царстве, тридесятом государстве… камень на распутье, три дороги…
– Или маленькая незаметная трещинка в стене…
– Давай, открывай следующую! – загорелся Серёжка.