Ханна вошла, а Джон ещё некоторое время стоял у порога, вытирая свои прежде блестящие туфли, которые потеряли весь свой лоск после прогулки по набережной и от которых теперь шел неприятный запах.
Пока двое незнакомцев сидели на старых стульях в гостиной, хозяйка дома делала им и себе чай.
- Ханна, ты мне так и не ответила, зачем мы здесь! - тихо проговорил мужчина.
- Это внучка умершего журналиста, о котором я хочу написать, - разглядывая бедно обустроенную комнату, ответила журналистка.
- Вон оно что... А я, увидев её, не мог понять, почему же такая молодая девушка так плохо выглядит. Ты уверена, что сейчас её стоит беспокоить?
- Надеюсь, что она уже немного отошла, потому что кроме неё мне никто не сможет дать достаточно информации! Постараемся вести беседу аккуратно.
Мужчина вертел головой, рассматривая комнату.
- Как же бедно она живет. Неужели и этот журналист жил здесь; он же вроде бы был известным в своих кругах человеком, неужто ему не платили?! Тебе не кажется это странным, Ханна? - будто бы сомневаясь в чем-то, прошептал Джон.
Квартира девушки представляла собой подобие хорошо обставленной пещеры. Голые стены с кое-где обшарпанной побелкой, никакой мебели, кроме большого шкафа, занимавшего треть гостиной, двух уже занятых стульев и миниатюрного деревянного столика, расположившегося у окна с потушенной свечкой на нем. Единственное окно в гостиной выходило на реку, и, как подумал Джон, наверняка в него никто не смотрел, до такой степени оно было грязным. Дверь в комнату была распахнута, журналисты увидели ещё один стул и кровать, одиноко занимавшую половину помещения. На стуле были неровно сложены несколько книг, и стояла вторая свечка.
Ханна не успела ответить на вопрос мужчины. В гостиную вошла мисс Лонгман, которая слегка привела себя в порядок, стала приятнее выглядеть и даже немного понравилась Бигелоу, что ещё больше его разочаровало; он не мог поверить, что такая девушка живёт здесь.
- Не обращайте внимания на... на вот это... Мне нужно было раздать дедушкины долги, о которых я и не знала, поэтому пришлось расстаться с его большим домом в центре и снимать лачужку здесь, - поставив поднос с чаем на стол, она отошла к окну, внимательно посмотрев на пришедших журналистов.
- А что это были за долги, если не секрет? - поинтересовался мужчина.
- Мне нечего вам сказать... Я всегда думала, что ему много платят, он ведь никогда не бедствовал, не просил у меня денег, а сам мне их давал, жил в собственном доме. Но после смерти дедушки, ко мне пришли его коллеги из газеты и рассказали, что он задолжал большие деньги им, а потом пришли из банка и сказали то же самое. Вот мне и пришлось все продать, чтобы рассчитаться с долгами. Я думала, денег, вырученных с продажи дома и оставшихся после расчетов с долгами, хватит на смену жилья, - с едва заметной улыбкой произнесла девушка. - Но, к сожалению... - девушка, оправдываясь, обвела рукой комнату.
Джон очень удивился тому, как спокойно она это произнесла.
- Мисс Лонгман, вы просто взяли и всё продали. А вдруг вас обманули?!
- Меня зовут Сэдди. Да, вот так просто, - несколько грубовато ответила она, видимо желая показать, что Джон не имеет права её упрекать в случившемся. - И знаете, когда у вас умирает единственный близкий человек, становится как-то не до денег.
- Ясно, Сэдди, - вмешалась в разговор Ханна. - Извините Джона. Мы к вам по другому вопросу, - помолчав некоторое время, дабы девушка приготовилась слушать, журналистка спросила: - У вашего дедушки были враги?
- Нет... вроде... нет, не было! Я ничего об этом не знаю. А что такое?
- А вы знаете, как он умер?
- Да... Не знаю... Он упал под поезд, газеты писали, что...что он бросился, покончил с жизнью... - эти слова дались ей с трудом. - Но этого не может быть! Я знала дедушку очень хорошо!..
Сэдди с трудом сдерживала себя, чтобы не заплакать; глаза её сильно покраснели и налились слезами. Немного помолчав, она продолжила:
- Давайте больше не будем говорить на эту тему, мне столько раз приходилось отвечать на этот вопрос, что уже нет никаких сил снова повторять то, что так хочется забыть.
- Да, извините. А ваш дедушка пил?
- Нет, нет, не пил.
- Хорошо, а когда вы его видели в последний раз, что он вам говорил?
- Я не помню... Ничего существенного, - она помолчала. - Единственное, что я помню, дедушка обмолвился о новой большой статье. Я обычно ему помогала редактировать материал, который он брал домой, но в этот раз он отказал мне, сославшись на то, что ему помогут в газете, а меня ему вдруг стыдно стало просить.
- Вам не показалось это странным?
- Да... в общем-то нет. Я учусь, подрабатываю прачкой, и у меня действительно не всегда находилось время помогать дедушке, но отказывать тоже было не хорошо. Так что я ему была только благодарна.