Но тут возник новый вопрос. Ведь воспоминания участников событий, да и статья в журнале «Коммунистический Интернационал» свидетельствовали о том, что к роспуску партии приступили еще до принятия постановления! Ответить на него помогла сохранившаяся в ЦПА ИМЛ резолюция Сталина от 2 декабря 1937 года в связи с посланным ему 28 ноября проектом постановления ИККИ о роспуске КПП. В проекте говорилось, что польский фашизм сумел внедрить в КПП свою агентуру, что в руководящих кадрах партии орудовали враги, агенты польского фашизма. Утверждалось, будто та «агентура классового врага» «своими провокационными действиями стремилась помешать сближению народов Польши с народами Советской страны и сорвать в интересах фашистской военщины дело мира, которое беззаветно защищает великая Страна Советов». Далее объявлялось о роспуске КПП. Сталин по поводу этого документа высказался кратко и недвусмысленно:
«С роспуском опоздали года на два. Распустить нужно, но опубликовать в печати, по-моему, не следует». Таким образом, сталинская резолюция содержала как указание о необходимости роспуска КПП, так и запрет его огласки.
Архивные документы ответили таким образом на вопрос, почему реализация постановления о роспуске КПП началась за полгода до того, как опросом (в то время весьма распространенным способом принятия подобного рода решений) оно было утверждено.
Важно также понять, почему руководители Коминтерна, и прежде всего Димитров, пошли на принятие такого решения. Прежде всего надо представить себе атмосферу тридцать седьмого года с его разгулом разоблачений «врагов народа», подозрительностью, распространившейся и на многих зарубежных коммунистов, особенно политэмигрантов.
Димитров, как генеральный секретарь ИККИ, пытался спасти и в ряде случаев спас многих из них, обращаясь к Сталину, Андрееву и Маленкову и даже к тем, кто непосредственно чинил расправу, — к Ежову, а позднее к Берии, хотя не мог не догадываться, что их подручными фабриковались «материалы» и на него, и на других руководителей Коминтерна. А это было действительно так.
Димитров еще в конце 1936 года стремился отвести грозную опасность, надвигавшуюся на КПП, однако это оказалось выше его возможностей.
Димитрову были предъявлены показания ряда деятелей КПП. В ходе допросов они «признавали» себя виноватыми в том, что были агентами пилсудчиковской организации ПОВ (Польской военной организации, созданной по инициативе Пилсудского и существовавшей в 1914–1921 гг.) и проникли в КПП с провокационными целями. Согласно материалам следствия получалось, что деятельность обвиняемых была направлена на подрыв партии и подчинение ее пилсудчикам, что они были агентами самых разных разведок и троцкистами… Так, одного из основателей КПП — X. Валецкого, активного участника борьбы за освобождение Ленина из тюрьмы в местечке Новы-Тарг в августе 1914 года, следователи заставили «признаться» в том, что он «руководил контрреволюционной шпионской работой в Коминтерне». Генерального секретаря ЦК КПП Ю. Ленского — делегата Апрельской конференции и VI съезда РСДРП(б), одного из активных участников Великого Октября, — в том, что он, как и другие «члены ПОВ», примкнул к большевикам «с целью поддержать большевистский переворот, чтобы занять руководящие посты в Советском правительстве», чтобы «использовать КПП для переброски в СССР под видом политэмигрантов агентов польской разведки, а в случае войны Польши с СССР оказать помощь пилсудчикам». И тому подобное…
Димитров, имевший опыт Лейпцигского процесса, собственноручно сделал выписки из представленных ему «признаний» девяти видных деятелей КПП. Эти выписки сохранились. Фальсифицированные «признания», видимо, не оставляли иного выхода, кроме согласия с роспуском. Они, подобно материалам судебных процессов 1936–1938 годов, построенных на признаниях обвиняемых, — свидетельства того, как лживыми показаниями, вырванными насилием, физическими и моральными пытками, Сталин и его приспешники обеспечивали «легальное» прикрытие своих преступлений против советского народа, коммунистической партии, зарубежных коммунистов, политэмигрантов, всех тех, кто, по их мнению, был опасен режиму сталинского самовластия.
А. Н. Григорьев[80]
И тельманка с значком Рот Фронта…
80
Алексей Николаевич Григорьев — заместитель главного редактора журнала «Эхо планеты». Печатается по: Эхо планеты. 1988. № 21.