Министр внутренних дел разрешил задержаться в Париже. Литвинов устроился на работу в сапожную мастерскую, две недели чинил туфли и ботинки парижанам, собрал кое-какую сумму…
Через пару недель Литвинов оказался в огромном туманном городе, где ему было суждено окунуться в самую гущу политических страстей. Те годы еще больше сблизили его с Лениным, их переписка становится все более оживленной…
Летом 1913 года Владимир Ильич приехал в Швейцарию, где прочитал реферат на тему «Национальный вопрос и социал-демократия». Получив сообщение, что Ленин в Женеве, Литвинов сразу выехал туда. Их встреча произошла в Народном доме на улице Дюбуа-Мелли, 3/6. Татьяна Федоровна Людвинская, входившая в женевскую группу большевиков, вспоминала: «Литвинов пришел в косоворотке с пояском, в сапогах, производил впечатление типичного большевика-профессионала. После реферата Ленин попросил Литвинова подробно рассказать о настроениях английского рабочего класса, о положении в Международном социалистическом бюро, с лидерами которого Литвинову уже пришлось иметь дело».
В декабре 1913-го в Лондон на заседание Международного социалистического бюро прибыли крупнейшие деятели II Интернационала. Русская социал-демократия к тому времени находилась в сложном положении. После Пражской конференции РСДРП в английскую столицу зачастили ликвидаторы. Потерпев поражение в Праге, они избрали Лондон в качестве плацдарма для наступления. Ожидался приезд лидеров меньшевиков и ликвидаторов — Чхеидзе, Чхенкели, Рубановича, Семковского… Старшее поколение, изучавшее историю по «Краткому курсу», вряд ли что-либо вспомнит об этих людях, кроме ярлыков и обвинений в предательстве. А это были серьезные политики, недюжинные полемисты, и бороться с ними приходилось всерьез…
В те дни между Поронино, где находился Владимир Ильич, и Литвиновым шел энергичный обмен телеграммами и письмами. Ведь именно ему Ленин поручил изложить свою точку зрения на положение в РСДРП. Как же справился с этой задачей 37-летний Максим Литвинов?
Вот один эпизод. Роза Люксембург внесла предложение, предусматривающее объединение большевиков и меньшевиков, что не замедлило вызвать резкую критику со стороны Ленина. В Лондон направляется проект резолюции, направленной против Люксембург, и Литвинов должен ее огласить. Однако он не согласен с тоном резолюции, он считает, что ситуация в Лондоне куда сложнее… И сообщает Ленину: «Мне думается, что слишком резким тоном резолюции против Розы мы вооружим против себя европейцев». Вносит свои предложения, корректирует резолюцию, смягчает ее.
Литвинов выступает на заседании Международного социалистического бюро беседует с Каутским, Вандервельде, Гюисмансом, Люксембург, Адлером — мэтрами европейской социал-демократии, излагает и защищает позиции своей партии. Ленин с удовлетворением констатирует, что выступления и вся деятельность Литвинова в Международном социалистическом бюро помогли довести до многих европейских социал-демократических партий правду о положении в РСДРП.
И ни слова упрека за то, что изменена предложенная им резолюция по адресу Розы Люксембург.
Наша драматическая история оставила нам крайне мало свидетельств о личных отношениях между руководителями нашей партии. В какой-то степени отношение Владимира Ильича к Литвинову помогает понять атмосферу доверия, царившую в стане большевиков. Возьмем хотя бы такой факт — все гонорары за публикации Ленина и Крупской по их просьбе находятся в ведении Литвинова.
Еще в годы «Искры» и подполья Литвинов взял на себя добровольную обязанность кассира партии. Надо видеть эти пожелтевшие листы его амбарной книги: приход — расход. Выдал: за сапоги искровцам — 60, Вениамину — 5, переправа Семену во время бегства от жандармов — 5, наборщику Андрею — 6 рублей. Скрупулезное отношение к партийной и государственной копейке породило немало анекдотов о Литвинове — товарищи не раз потешались над его скопидомством. Однажды агент «Искры» в Болгарии не отчитался за 5 рублей. Литвинов послал ему строгое письмо: «Это не по-коммерчески и не по-товарищески».
Сохранился любопытный документ: 4 февраля 1915 года газета «Таймс» поместила объявление почетного секретаря герценовского кружка в Лондоне Максима Литвинова о материальных поступлениях в фонд помощи российским революционерам. Известная актриса Лидия Яворская, княгиня Барятинская, застрявшая в Лондоне из-за войны, внесла 430 фунтов 11 шиллингов 8 пенсов — сумму, которую она собрала на представлениях «Анны Карениной» во время гастролей в Англии. Фанни Степняк, жена известного русского революционера Степняка-Кравчинского, — 3 фунта 15 шиллингов, Николай Клышко — 1 фунт 10 шиллингов. Последним в списке значится Максим Литвинов — 2 шиллинга. Больше у него не было, он очень нуждался. Но до пенса все подсчитал, опубликовал отчет в «Таймсе» и разрешил выдать часть средств на кофе и булочки полуголодным эмигрантам.
В 1918 году, находясь в Копенгагене в качестве уполномоченного Советского правительства, имея в своем распоряжении миллионы иностранной валюты, он не разрешил своим сотрудницам Милановой и Зарецкой потратить и кроны на новые жакеты, хотя бедняги пообносились до неприличия. Миланова послала жалобную шифровку Чичерину. Георгий Васильевич, вняв мольбе, направил телеграмму Литвинову с просьбой купить для него, Чичерина, ботинки, а девушкам по секрету сообщил, чтобы они эти деньги потратили на себя. Литвинов, прочитав телеграмму, сказал, что ботинки Чичерину он… купит сам.
Ленин знал об этих чертах литвиновского характера, улыбался, когда ему об этом рассказывали. Но умение рачительно относиться к копейке ценил.
Свидетельства современников позволяют понять другие черты Литвинова. В. Н. Барков рассказывал: «Литвинов всегда держался с большим достоинством. Это была естественная, неделанная форма его поведения. Ему были совершенно чужды лесть и подхалимство, терпеть этого не мог у других… Просто исключалось, что Литвинов оставался таким, каким он был всегда…»
В сущности, вся жизнь Литвинова прошла рядом с Лениным и Сталиным. Лишь через год с лишним после кончины дипломата партия приоткрыла занавесу над подлинным Сталиным. Но именно при Сталине Максим Литвинов осуществлял важнейшие внешнеполитические акции Советского правительства. Это факт, и от него не уйти: и взлеты, и драмы связаны с этим именем.
А до этого была другая эпоха — шесть лет работы под непосредственным руководством Ленина. Она началась с того первоянварского дня 1918 года, когда из Петрограда в Лондон пришла радиограмма Советского правительства, подписанная Лениным, о назначении Литвинова послом Советской России в Англии. Ведь тогда все 28 послов и посланников царской России отказались служить народной власти, объявили о саботаже.
Они надеялись, что Советская Россия задохнется в кольце внешнеполитической блокады: эти «парвеню» такое тонкое дело, как дипломатия, завалят точно… Литвинов был одним из тех, кто разрушил «надежды» царских чиновников. Интеллектуальной движущей силой новой советской дипломатии стали профессиональные революционеры: выходец из дворянской семьи Чичерин, инженер Красин, учитель Николай Крестинский, пастух Ян Берзин, дочь царского генерала Александра Коллонтай, недоучившийся студент Вацлав Боровский и бывший бухгалтер на фабрике, кассир партии большевиков Максим Литвинов. Они не имели высшего образования, но владели почти всеми европейскими языками. И вошли в историю как созвездие блистательных дипломатов, признанных самыми изощренными адептами старого мира.
Кто прошел перед его потухающим взором в ту последнюю ночь? С кем он был близок? Большую часть жизни проводил за границей — то в Женеве, то в Лондоне, Париже, Вене. Начал замечать, что творится что-то неладное. Уходил в себя, редко откровенничал даже с самыми близкими. Лишь один раз пришел на собрание старых товарищей по партии. С грустью заметил: «Как мало нас осталось!»
Наступил тридцать седьмой год. Год тотального уничтожения и без того малочисленных дипломатических кадров.