Немного суетливо, я оттолкнул стоявшего на пути зеваку, при этом почти распластался на обледенелой поверхности между полотен железной дороги. Поскользнулся. Мне удалось быстро вскочить на ноги.
– Вставай, – заорал я, и сильно потянул мягкое плечо незнакомца на себя. Думаю я смог бы вырвать с тем же успехом толстое, крепкое дерево в лесу.
– Вот дерьмо! – разъярился я, – не получается!
Рывок, ещё один, но мне так и не удалось совершить подвиг спасителя. Только его обмякшая голова, в одно мгновение вдруг окрепла. Игривый, пьяный баритон затянул незнакомый мотив, после чего издох, распавшись на сотню легких, небольших осколков.
В моей ладони осталась жалкая пригоршня ледяных кусочков. На месте, где лежал человек, сейчас поднимался к небу, едва уловимый взгляду пар.
– Чёрт, – воскликнул я, и попытался соединить мелкие части. Осколки беззвучно отскакивали друг от друга, тихо падая на заиндевевший гравий под ногами. Их тонкие, острые грани игриво поблескивали под лучами старого, изогнутого фонаря.
Внутренности мои сжались. От того что, произошло в то мгновение, голова моя пошла кругом. Кроваво – черные круги с трубящим гулом, пульсировали перед моим взором. Пот сочился из меня, а жар сменялся жутким ознобом.
Колени мои согнутые и замерзшие с трудом распрямились.
– Ей богу, это не по моей вине – промямлил я, встретив застывший взгляд человека, стоявшего за моей спиной. Половина его лица, оставалась в тени, и меня это почему-то разозлило.
– Вы слышите меня?! Разве не к вам обращаюсь, – заскрежетал мой голос. Моя рука неистово затрясла рукав этого мужчины. Он упал. Тело его, включая теплую, верхнюю одежду разлетелось на части.
В висках стучало. Озираясь и брюзжа, я начал понимать. Не единого звука, я не слышал, начиная с того момента как присел возле упавшего на рельсы бродяги. Каждый из тех, кто был в досягаемости моего взгляда, окаменел. Поезд молчал, а вместе с ним и весь остальной мир.
В придорожном кафе, стакан и бутылка воды рассыпались в пыль, когда я попытался смочить моё пересохшее горло. Медленно, наверное, как никогда бесстрастно я шагал к дому той самой девушки. По дороге я совершенно случайно задел ещё пару человек. Их постигла та же печальная участь, что и прежних моих жертв.
Животный страх, терзал мой и без того ослабевший рассудок. А вместе с тем, и желание увидеть ту, от взгляда которой моё сердце замирало в счастливой эйфории.
Ноги отяжелели и я с великим трудом, заставлял их работать, поднимаясь по ступенькам лестницы в её доме.
Это невероятное безумие, сидеть перед объектом своего обожания, бессильно сжимая свои руки за спиной.
Теплый свет мягко ложился на её ровное, безмятежное личико. Рука с тонким, изящным колечком на указательном пальчике остановилась, не успев перевернуть страницу начатой книги.
Я молчал, яростно выкручивая собственные пальцы до жуткой боли.
Долгое время, я блуждал между ледяных фигур по темным улицам, крайне осторожно и бережливо. Я ждал.
День так и не пришел на смену ночи. Пытаясь уснуть, я вновь и вновь задавался одним вопросом. Как это исправить?
В магазинах и ресторанах, еда и продукты неизменно превращались в прах от моих прикосновений. И я ел эту пыль, в надежде утолить растущее чувство голода.
И мне не удалось совладать с чувствами.
Взгромоздившись на край парапета на многоэтажном доме, я затаил дыхание. Наручные часы по-прежнему стояли. Один, последний шаг, как мне казалось, отделял меня от приятного освобождения.
Мне очень хотелось почувствовать облегчение. Утешить себя избавлением, выглядело поначалу заманчиво, но и к этому примешалась сухая апатия.
Внизу маленькие фигурки людей, и машины напоминали неудачно склеенный макет картонного города.
– Это останется без ответа, – нарушил тишину монотонный баритон позади меня.
Раскачиваясь, я медленно повернулся.
– Прыжок не решит проблему, – пробормотал он.
Воспоминания и страх смешались в отвратительное месиво. Голова разрывалась.
Он не был похож на человека.
Место, где должны располагаться нос, рот и глаза, оказалось совершенно ровным. На руках, если их можно так назвать отсутствовали пальцы, а ноги больше походили на сломанные ветви.
– Ты способен вернуть это к жизни, – сказал он более четко, очерчивая в воздухе невидимую дугу, указав на город.
Я, было, хотел ответить, но рот не слушался меня.