Со временем мама приноровилась и научилась прислушиваться к своему организму, но плохое самочувствие изменило её жизнь, во многом ограничив. Она стала вялой, вечно усталой, как-то быстро превратившись из деятельной женщины в старушку. Бодрилась, но я-то видела чего ей этого стоило. Сейчас, было главным убедить маму, что все в порядке.
- Мам, мама!- требовательно произнесла я.- Ты чего себе выдумала? Слышишь меня, все нор-маль-но. - Скорей всего Машка утащила Сашку к одной из своих подруг, а там они заболтались и потеряли счет времени. Такое уже бывало раньше.
- Правда?
- Ну конечно!- убедительно заметила я, стараясь говорить искренне, как будто ничего из ряда вон выходящего не произошло.
Мой голос звучал обыденно, но в душе все клокотало в панике. Машка была благоразумной девочкой и никогда бы так не поступила.
- Что с неё взять - подросток! Ты успокойся, а я найду детей и разберусь с ними. Будет лучше всего, если ты выпьешь чай и ляжешь спать. Я и так собиралась забирать мелкоту к себе, так что ты их обратно не жди, - убедительно врала я, жизнерадостным голосом.
-А...- неуверенно протянула мама.
-Так, у меня нет времени,- оборвала я,- когда разберусь с ними, то обязательно позвоню. Все, целую,- и быстро положила трубку, не дав ей и минуты на размышление.
Стремительно прошла к письменному столу и, выдвинув один из ящиков, стала перебирать вещи в поисках записной книжки.
Черт, куда я её сунула?
В руки попадалось все, кроме необходимой мне вещи. Не желая терять больше времени, я
вытащила один из ящиков. Перевернув его на стол, высыпала содержимое. Порылась, выискивая записную книжку с телефонами одноклассников и учителей моих детей.
Не обнаружив, вывалила остальные. Раскидав вещи в разные стороны и, не заботясь об устроенном беспорядке, вскоре нашла искомое. Не сдержавшись, я нервно всхлипнула, но закусила губу не позволяя расплакаться.
Следующий час превратился в череду бесконечных и длинных звонков: классной руководительнице сына - выясняя кто забрал его из школы и когда, друзьям Машки - стремясь узнать, была ли она на уроках и когда её видели в последний раз. Все это время, я не оставляла призрачной надежды, что сказка, рассказанная маме, окажется правдой. Сейчас я бы все отдала, лишь бы это было так на самом деле.
Спустя час, сгорбившись, я сидела на стуле, бессильно опустив руки.
Господи, что делать? Что делать!
Бессилие убивало. На ум так некстати пришел американский боевик с глупым и штампованным сюжетом о похищении детей у важной шишки. А в след за этим и фраза главного героя- полицейского" Первые двадцать четыре часа решающие при пропаже детей".
Спохватившись, я бросила одеваться. По ходу намечая план действий. Из телефонных разговоров выяснила я немного, но все же это было лучше, чем ничего. Маша присутствовала на всех уроках, а затем друзья проводили её до класса сына. Вместе с его учительницей они покинули здание и все... Дети остались ждать автобуса, а та ушла пешком домой. Следовательно, искать надо там.
В третий раз я без толку огибала окрестности школы. Вокруг было безлюдно, только я да мерзопакостная погода. Нет тебе старшеклассников, торчащих до поздних часов на заднем дворе школы, и нет любопытных старушек из ближайших домов. Проклятый дождь разогнал всех по домам, и только я слонялась по улицам в надежде найти хоть какую- то зацепку.
Ветер пробирался сквозь куртку, пронизывая до костей, а дождь заливал за воротник. Волосы прилипли к голове, а мокрые джинсы сковывали тело и неприятно холодили. Хождение по квартирам близко стоящего дома также не дало никаких результатов. Никто ничего не видел. С каждой минутой мне все труднее было держать себя в руках. Испуганное сознание рисовало страшные, извращенные картины, которые я с трудом прогоняла.
В здание полиции я пришла около семи часов вечера, промокшая и похожая на облезлую кошку. С трудом усмирив дробный стук зубов и невольную дрожь тела, подошла к дежурному.
- Простите, я бы хотела подать заявление.
- Женщина!- возмущенно пробасил он и стряхнул с лежащих бумаг мокрые капли.
- Простите, - виновато покаялась я и отошла подальше. Наклонив волосы, выжила их рукой.
- А с пола кто будет убирать? - высунувшись из окошка, недовольно сморщившись, спросил полицейский.- Что за народ пошел. Придут, наследят, а мне потом за них нагоняй получать.