Кавелье отпустил мои плечи, и поднес свою руку к глазам, закрыв их от меня. В комнате воцарилась звенящая тишина, и лишь наше тяжелое дыхание нарушало ее.
- Ты вправе распоряжаться своей жизнью, как хочешь. Но самоубийцы будут запечатаны в мире, где им не будет успокоения - это будет их личный ад. И ты можешь не таить надежду на то, что попадешь в мир, где будет заточена душа твоей матери, Далии. – он тяжело вздохнул. – Не ты дала себе жизнь и не тебе ее забирать. Я понимаю тебя, и мне пришлось через это однажды пройти самому. Ты говоришь моими словами. Одним ужасным днем в яростном порыве сказал это матери, когда она не отпускала меня в чужую страну…
От его слов у меня мурашки стали ползать по рукам, медленно перетекая в спину. Лицо мое словно окоченело, и только молчаливые слезы теплой рекой катились по моим щекам, превращаясь в соленый водопад на подбородке.
- Я уехал, надеясь, что вдали от семьи мне будет проще справиться самому. Но оказалось, что это не так. Я жил вопреки всему, потому что не хотел причинять боль своей матери. А когда жизнь наскучила, и решил, что будь что будет…тогда я услышал твои крики о помощи. Сначала они были тихим эхом, а потом они делали мне больно, словно чувствовал все вместе с тобой. Ты можешь закончить все, хоть сейчас или завтра. Далию я сам смогу похоронить и тебя рядом, если придется… - он медленно убрал свою руку от глаз и упрямо взглянул в мои глаза.
В его взгляде читалась боль, которая резонировала с моей, словно соединяясь и проникая друг в друга. От этого мое сердце заныло, и я схватилась за колени Рафаэля, прислонившись к его ногам влажной щекой.
– Но тогда ты докажешь мне, что я трус и надо было решиться на этот поступок раньше. Надо было убить себя раньше и не встречать тебя никогда.
- Почему ты хочешь мне помочь? – прошептала я.
- Потому что считаю, что именно ради тебя я струсил и остался. Виолетта… или покончи с этим как можно быстрее, или не затрагивай эту тему больше никогда. Потому, что я чувствую, как наша боль сливается и становится невыносимой. – он надолго замолчал, а мы сидели так, словно статуи из мрамора, застывшие во времени.
- Скажи…почему и во мне тоже появился этот дар? – я первой нарушила эту гнетущую тишину.
- Он не появился, скорее - пробудился. И этому послужили твои сильные эмоции, которые ты испытала. Я рад, что ты вчера мне позвонила.
- Неужели демоническая сила настолько могущественна? – удивленно спросила я.
- Ангелы, демоны – это древние существа, которые веками накапливают силу. Конечно, они могущественны. Одна паршивая демоническая овца может заразить весь род, и пронести семя на тысячелетия вперед, что и случилось в твоем случае. Самое главное – научиться контролировать пробудившийся черный дар, а это точно реально. Ты сможешь.
Я медленно поднялась с пола, и протянула руку Рафаэлю. Он обхватил мою ладонь своими теплыми пальцами, и потянул меня к себе на колени. А я слегка улыбнулась ему, и, когда осторожно опустилась на его колени, положила свою голову на плечо. Может быть, действительно Рафаэль Кавелье не просто так появился в мой самый темный час в жизни? Может, я не только очищу свой род от проклятья с его помощью, но и в его лице обрету успокоение и надежное плечо? Конечно, звучит очень сказочно, но неужели две измученные потусторонними силами души не смогут быть вместе?
Глава 18
Неделя прошла с похорон моей Далии. Все произошло, как во сне. У меня не осталось сил, и вся моя ярость и ненависть к проклятой Паоле выливаются в слезы, которым нет конца. Как бороться, если во мне осталась лишь черная пустота? Я думала, что все наладится, когда была у Рафаэля на утро после смерти моей мамы. А все то, что я тогда чувствовала, вместе с тем, как спокойно стучало мое сердце – это дело рук Рафаэля. Но столкнувшись с реальностью, и снова увидев свою Далию мертвой, лежащей в гробу – боль одолела мной, полностью подчинив себе.
Все похороны казались страшным сном, и все вспоминается отрывками. Неизменно только одно – каждый день я иду на ее могилу, чтобы набраться сил для борьбы. Я должна бороться. Нельзя сдаваться!
Но почему-то мои походы к последнему пристанищу моей мамы, словно наоборот - отбирают мои силы. Рафаэль запрещает мне туда ходить. И даже предложил переехать к нему, чтобы я была под постоянным его контролем. Но я не готова, мне не хочется причинять неудобства ему, ведь и так уже настолько к нему прилипла со своими проблемами и демонами прошлого, что самой аж противно от себя.
Бойкая итальянка Виолетта Риччи превратилась в раздавленное еле живое существо. Мне было отвратительно на себя смотреть в зеркало. Я за эту неделю, когда оставалась дома одна и ночь овладевала Филадельфией, два раза пыталась покончить с собой. И в тот момент, когда готова была выбить стул из-под своих ног, перед глазами всплывало лицо Рафаэля, а его глаза буравили во мне дыру. Слова, которые Кавелье произнес тогда, с нарастающей силой звучали в моей голове: «Но тогда ты докажешь мне, что я трус и надо было решиться на этот поступок раньше. Надо было убить себя раньше и не встречать тебя никогда». Тогда, я, обессилев, убирала со своей шеи петлю, и засыпала мертвым сном на кровати Далии.