— Дело не в этом, Андрей Константинович.
— Тогда в чём?
— Дело не в том, что я не хочу… а в том, что это совершенно ни к чему.
— Ни к чему? — непонимающе повторил Говоров. — Как это ни к чему? Мы с Ванькой…
— Вот именно, что "вы с Ванькой"! — неожиданно перебила его Ксения. — Он привязался к вам, Андрей Константинович. А это неправильно. Я, конечно, безумно вам благодарна, я не знаю, чтобы я делала без вашей помощи в эту неделю, но "вас с Ванькой" быть не должно!
— Да почему? Что в этом плохого? Я просто хочу…
— Не надо ничего, Андрей Константинович, пожалуйста. Не надо, чтобы он привыкал к вам ещё больше. Что с ним будет, когда вы перестанете приезжать? Как я ему объясню?
Андрей нахмурился.
— А кто вам сказал, что я перестану?
— Что?
Говоров вздохнул и придвинулся ближе к столу.
— Ксения, послушайте меня… Я всё равно уже не смогу просто исчезнуть из его жизни, вот это уже будет неправильно. Да я и не хочу… Хорошо, если вы так настаиваете, я не буду приезжать каждый день, но и просто исчезнуть я не могу.
Она покачала головой.
— У вас есть своя жизнь, Андрей Константинович. Вы скоро женитесь, вам будет не до Ваньки. У вас времени не будет совершенно!
Она говорила с такой убеждённостью, что Андрей разозлился.
— Может, хватит за меня говорить? Ты меня вообще слышишь?
Ксения отпрянула от неожиданности, когда он заговорил с ней в таком тоне. Совсем, как вчера. Но вчера всё было по-другому, и она не думала, что это может повториться, да ещё на работе. Раньше Говоров всегда старался быть с ней исключительно вежливым, соблюдал профессиональный этикет.
— Я возможно и произвожу впечатление избалованного самодура, но моему слову привыкли доверять, — скрипучим, неприятным голосом проговорил Андрей, встретил её ошарашенный взгляд и вздохнул. — Извини. Просто у меня такое чувство, что я говорю, а ты… вы меня не слышите. Я не исчезну из Ванькиной жизни, потому что это невозможно. Я не могу его подвести. Я не собираюсь надоедать, не собираюсь навязываться… Просто я буду иногда приезжать и гулять с ним, звонить… И я найду для него время. И мой брак, — Говоров мрачно усмехнулся, — от этого нисколько не пострадает.
Ксения нервно сглотнула под его тяжёлым взглядом.
— Светлане Юрьевне это не понравится, — привела она последний и, по её мнению, веский аргумент. У Андрея же это вызвало лишь пренебрежительную ухмылку.
— При чём здесь Светлана Юрьевна?
А действительно, при чём?
Вместо того, чтобы привести или хотя бы попытаться придумать ещё несколько весомых доводов, Ксения вспомнила, как Ванька сегодня утром по дороге в садик, рассказывал ей о том, чем они сегодня вечером с Андреем займутся. Ведь он обязательно сегодня заберёт его из садика… А ей не хватило духу сказать сыну, что не заберёт.
Андрей подался вперёд и облокотился на стол.
— Почему ты мне не веришь? Я ему нужен и ты это понимаешь.
Она подняла на него осуждающий взгляд.
— Я просто пытаюсь его уберечь!
— Не переусердствуй.
Ксения и обиделась, и возмутилась, и виноватой себя почувствовала. И всё в одно мгновение под пристальным, невыносимым взглядом тёмных глаз. Андрей наклонился совсем близко к ней, она даже дыхание его чувствовала. Кинуло в жар, и Ксения поспешно отодвинулась, а Говоров выпрямился, но чересчур медленно и как-то неохотно. И смотрел на неё, ожидая, какое решение она примет.
Ксения поднялась, стараясь не смотреть на него и незаметно перевести дыхание.
— Ну, хорошо, — не слишком уверенно проговорила Степнова. — Но… Андрей Константинович, я вас очень прошу, никогда не обещайте ему того, что сделать не сможете. Не надо обманывать его надежды.
— Я не собираюсь этого делать, — заверил он её и поднялся. — Я очень рад, что мы поняли друг друга. А вечером сегодня я приеду, надо вещи собрать, да и вообще…
Она кивнула.
— Хорошо.
Андрей остановился в дверях и улыбнулся, довольный её решением, да и просто в знак примирения.
— И на ужин постараюсь успеть.
Ксения закатила глаза, но Говоров этого видеть не мог, она стояла к нему вполоборота. Снова кивнула.
— Хорошо, Андрей Константинович.
Когда Андрей вернулся в свой кабинет, чувствовал себя так, словно маленькую войну выиграл.
До конца рабочего дня никаких недоразумений и серьёзных разговоров больше не возникало. Ксения работала, и как Андрей не пытался её от этого бесконечного процесса отвлечь, ничего не выходило. Пригласил её на обед… В ресторан… Почему-то это показалось само собой разумеющимся в свете их новых, почти "родственных" отношений. Ксения подозрительно посмотрела и вежливо отказалась, а на обед отправилась с подругами в кафе "Ромашка". Говоров недолго потомился, а потом в одиночестве отправился в ресторан. А когда вернулся… вместо своего кабинета направился в бухгалтерию, чтобы выяснять, сколько по ведомостям получает Ксения Степнова. А когда узнал, смущённо кашлянул.
Но проблему решил быстро, проигнорировав удивлённый взгляд главного бухгалтера, и к себе Андрей вернулся довольным и успокоенным. Теперь Ксении не придётся искать дополнительный заработок, и она больше времени будет проводить с ребёнком. Вот только долго не мог решить стоит ли Ксении сообщать о прибавке к зарплате сейчас. И, побоявшись вызвать новый приступ гнева и возмущения, промолчал. А то ведь она и отказаться может, упрямая ведь до жути…
На вечер у Андрея была запланирована встреча, он только успел проследить, чтобы Ксения не вздумала задержаться на работе, и практически выпроводил её из кабинета, как только часы показали семнадцать ноль-ноль. Пообещал ей приехать к семи и со спокойной душой отправился по делам. Но встреча продлилась дольше, чем он ожидал и к дому Степновых он подъехал уже ближе к восьми. Приткнул машину недалеко от подъезда и почти сразу увидел Ванькин велосипед. Он одиноко стоял рядом с лавочкой, а самого Ваньки видно не было. И Ксении тоже.
Андрей в недоумении огляделся, даже повернулся и посмотрел в заднее стекло, ожидая увидеть их на детской площадке, но их и там не было. А велосипед стоял, и от его вида Говоров почувствовал смутное беспокойство. Вышел из машины, поднял глаза на окна квартиры, а потом снова обвёл беспокойным взглядом двор. И вдруг услышал голос Ваньки.
— Мама, пойдём! — требовал тот.
Голос слышался из-за угла дома и весёлым или игривым совсем не был. Даже капризным не был. Он был испуганным.
Андрей быстрым шагом направился в ту сторону. Завернул за угол и сразу увидел их. Ксения стояла рядом с молодым человеком, правда на него не глядела, а смотрела в сторону, а тот ей пытался что-то втолковать, наклонившись близко к её лицу, и видимо пытаясь заглянуть в глаза. Говорил что-то и держал за локоть, по-видимому, крепко, потому что Андрей заметил, как Ксения повела рукой и болезненно поморщилась при этом. Что-то ответила и замолчала под градом посыпавшихся на неё слов.
Ванька всем этим был напуган, а больше всего, наверное, смятением матери. Жался к ней, иногда выглядывал из-за её ноги и посматривал на грозного дядьку, а то начинал тянуть Ксению за руку.
— Мама, пойдём!.. Пойдём!
Она рассеянно принялась гладить его по волосам, успокаивая.
— Сейчас, милый…
— Ксют, у меня на шутки времени нет, — услышал Говоров нетерпеливый мужской голос.
— Для начала отпусти меня, — потребовала Ксения и снова попыталась освободить руку.
Направился к ним, Ванька обернулся, услышав его шаги, тут же отпустил мать и побежал к нему, всхлипывая и заливаясь слезами. Ксения тоже обернулась, увидела его, но тут же отвернулась. Правда, Андрей успел заметить промелькнувшее в её взгляде отчаяние. Подхватил Ваньку на руки, прижал к себе, а мальчик ткнул в обидчика пальцем.
— Он плохой, он на маму кричит!
Ксению словно обожгло изнутри, когда она услышала крик сына. Всё же сумела освободить свою руку, да и хватка Ильи к тому моменту заметно ослабла. Пальцы разжались, и он сам отступил от Ксении, но произошло это скорее от замешательства, непонимающе приглядывался к Говорову.