Выйдя из дома, почувствовала себя лучше. Всё-таки родители к её словам отнеслись с настороженностью, особенно мама. Поглядывала с намёком и вздыхала, а Ксения от этого сходила с ума. Неужели всё так понятно, всё так видно по ней, каждая эмоция на лице? Конечно, сдерживаться трудно, и глаза наверняка красные, после ночных, то есть утренних рыданий. Уж как она сегодня синяки под глазами не замазывала, как не пудрилась, с тоскливым взглядом ничего поделать не могла. И беззаботную улыбку вернуть не получалось и вообще, радость к жизни, энергичность, воодушевление по поводу новой перспективной работы. Все мысли были только об Андрее, о том, что ей уже не нужно спешить в их офис и там она не увидит его… не поговорит с ним, ничего не узнает…
Ксения специально прошла пару остановок до офиса Сазоновой пешком. Чтобы проветриться, успокоиться, настроить себя на новую жизнь.
У неё на самом деле начнётся новая, незнакомая жизнь. Даже работа непривычная, всему придётся учиться с самого начала, даже мелочам. Именно это сейчас и нужно, чтобы не было времени даже на воспоминания.
…Он сам всё так решил. Ксения очень гордилась тем, что нашла в себе силы никак на Андрея не давить, не выглядеть брошенной и жалкой. Она просто не имела на это права. Не было обещаний, каких-то несбыточных надежд, она гнала их от себя с самого начала, знала, что он выберет не её и не Ваньку. Он готов был быть с ними, но на определённых условиях. Эти условия Ксению не устраивали. Она слишком долго была, даже не на втором, а на последнем месте. Слишком долго её отталкивали и она довольствовалась самым малым, а вот теперь… Кажется, Говоров так и не понял, что сам заставил её отказаться от будущего, которое он ей напланировал. После того, как дал ей уверенность в себе, как научил вначале прислушиваться к себе, а не к другим, после того, как убеждал, что она такая единственная, что себя нужно любить, что… Он слишком многому её научил и на многое открыл глаза, на саму себя в первую очередь. Как после всего этого она могла согласиться стать просто любовницей, шагнуть назад, снова вручить кому-то свою жизнь, а самое главное, жизнь своего ребёнка, стать зависимой от мужчины, который будет лишь прикрываться ею и её сыном? К такому она теперь не готова, теперь ей нужно больше. Ведь она имеет право на это.
Тяжело, конечно, было невероятно. Вместо того, чтобы лечь и поспать, чтобы немного отдохнуть и приготовиться, так сказать… к новой жизни, несколько часов прорыдала и как последняя дура всё ждала, что вот сейчас зазвонит телефон… вот в следующую секунду зазвонит. И Андрей что-нибудь скажет… В какой-то момент даже подумала, что наверное вот сейчас, если бы он повторил своё предложение, она бы не выдержала и согласилась, уж слишком больно было именно в те секунды. Но он не звонил, не предлагал, Ксения попеременно то ругала его, то радовалась, что не звонит и этим самым спасает её от ужасной ошибки… А потом наступило утро. Утро нового дня и пришлось встать с кровати, принять душ, выпить кофе и заняться домашними делами, ожидая приезда родителей и сына с дачи. Стало легче. Совсем немножко, но появилась надежда, что со временем она, в конце концов, успокоится, и Андрей Говоров станет лишь ещё одним воспоминанием. Приятным. Несомненно приятным.
Самым лучшим.
Их ночи, поцелуи, прикосновения, какие-то слова, которые он порой шептал ей на ухо, а она даже смысл не всегда могла уловить, потому что млела от восторга и одуряющей теплоты, которая затапливала душу. Как она сможет это забыть? А когда он сказал, что он первый, а всё остальное нужно просто забыть, как страшный сон, вот тогда Ксения и поняла, что именно с этого момента всё в её жизни и начнётся. С него, с Андрея Говорова. Даже если и без него. Он станет воспоминанием, отправной точкой в жизни счастливой уверенной в себе Ксении Степновой.
А то, что ждёт… Так имеет право. Она живой человек, женщина, которая верит в чудо. Не очень верит, если честно, но, надеясь на этот звонок, было легче пережить те страшные, первые часы.
Глобальных целей Ксения сейчас себе не ставила, самым важным было пережить последующие несколько дней, до свадьбы. Чтобы проснуться утром на следующий день и сказать себе, что всё — он чужой муж и страдать по нему глупо и даже вредно. Но как эти дни пережить? Каждый час, каждую минуту и при этом держаться, разговаривать, улыбаться, не привлекать чужое внимание своим несчастным видом. Никто не должен знать, не должен догадаться, что ей плохо, а уж тем более из-за кого ей плохо.
Надо как-то убедить себя не думать об Андрее Говорове. Сосредоточиться на новом и важном, что появилось в её жизни.
Жила же она как-то без него? И дальше проживёт. Как-нибудь.
Лена встретила её радостно.
— Наконец-то! Я уж волноваться начала, что ты передумала.
— Не передумала, — Ксения улыбнулась и принялась оглядываться. — У тебя красиво.
— Брось, Ксюш, не сыпь комплиментами. — Сазонова подошла и взяла Ксению под руку. Заглянула в глаза и тихо спросила: — Как настроение?
Степнова быстро облизала губы, но широко улыбнулась.
— У меня всё нормально, не волнуйся. Я плохо выгляжу?
— Лучше, чем я предполагала, — честно призналась Елена. Ксения грустно усмехнулась.
— Вот видишь? Волноваться совершенно не о чем.
— Конечно… Но я рада, что ты здесь и давай думать будем кое о чём интересном, а не о… некоторых, о которых либо хорошо, либо ничего.
Ксения спорить не стала и согласно кивнула.
Лена провела её по офису, он не был особо большим, всего несколько кабинетов, оформленных в очень интересном, непохожем ни на что стиле. Двери всех кабинетов выходили в просторный холл, в котором сидела секретарша Сазоновой и, как показалось Ксении, откровенно скучала. Но не оттого, что работы было мало, девушка просто игнорировала звонивший без конца телефон, чем снова напомнила Ксении об "Эстель". По такому же принципу работала и Виктория — солдат спит, служба идёт.
— Может, ты наконец ответишь? — не выдержала в какой-то момент Сазонова.
Девушка вздохнула.
— Вы же сами мне сказали, что устали. Если я трубку возьму, работать придётся. Обязательно кому-нибудь вы понадобитесь на другом конце города.
Лена выразительно глянула на Ксению.
— Теперь ты понимаешь, почему ты мне просто необходима. Разрываться я так и не научилась.
Ксения невольно улыбнулась.
Сазонова остановилась посреди холла и ткнула зонтиком в ближайшую дверь.
— Твой кабинет.
— У меня и кабинет свой будет? — Ксения рассмеялась.
— А как же? Хочешь, два?
Степнова покачала головой.
— Нет, два мне не надо. Смотри, избалуешь меня.
— Ничего, иногда и такое полезно. Ты только работай, Ксюш. Если ты будешь работать хотя бы в половину так, как в "Эстель", очень скоро мы с тобой выйдем совершенно на другой уровень.
— Это какой же?
— Я тебе потом расскажу. Сначала осваивай азы. Все документы для ознакомления я тебе предоставлю, что непонятно — спрашивай, если что-то понадобится — обращайся. Не ко мне, так вот к Арише. — Лена повернулась к секретарше и выразительно посмотрела. — Зафиксируй где надо, чтобы потом вопросов лишних не возникало. Всё, что Ксения просит, любые документы, ты должна предоставить. Поняла?
Девушка кивнула и с любопытством уставилась на Ксению. Оглядела её с ног до головы и снова кивнула.
— Я всё поняла.
— Лен, а если у меня не получится?
— Что не получится?
— Ну… работа. Вдруг это не моё?
— Прекрати выдумывать, пожалуйста. Разве есть хоть одна вещь в этом мире, которая у тебя может не получиться? Ты же боец по натуре.
— Ты слишком хорошего обо мне мнения, — засмеялась Степнова. — А работать я готова.
— Догадываюсь.
Лена посмотрела на часы.
— Значит так… Я сейчас документы возьму и поедем на встречу.
— С кем?
— По дороге расскажу. Подожди пару минут, сейчас поедем.
Ксения кивнула, а Сазонова, задорно цокая каблучками, прошла в свой кабинет.