--*--*--*--
Самый тяжёлый день в его жизни.
Андрей из последних сил улыбался, находил какие-то слова в ответ на поздравления, вёл какие-то пустые и никчёмные, но безумно "важные" разговоры, целовался с невестой… с женой, неизменно повторял он себя, танцевал с ней, нетерпеливо дёргал узел галстука, который душил его, кидал на всех раздражённые взгляды и продолжал мило улыбаться.
Он женился.
Его раздражали гости, музыканты, вездесущие официанты, поцелуи, тосты, марш Мендельсона. Его раздражала жена. Света не отпускала его от себя ни на шаг, цеплялась за руку и не позволяла пить, даже шампанское. Что-то шептала на ухо, со стороны казалось, что милое и забавное, а на самом деле уговаривала держать себя в руках. Андрей не чаял хотя бы на несколько минут остаться один.
Улучив момент, обсуждал с Жюльеном планы на ближайшее будущее, но и тогда Света вытащила его на середину зала и они снова танцевали. Говоров из вредности обступал ей подол платья, а потом долго "недоумевал", чем она недовольна.
Когда появилась Сазонова, его бросило сначала в холод, потом в жар. Он долго не сводил неё взгляда, словно ждал, что она подойдёт и скажет ему нечто очень важное. Но Лена даже когда поздравлять подходила, на него взглянула лишь мельком. Это задело за живое, Андрей снова ощутил вину, но у всех на виду свои чувства было показывать нельзя. Елена расцеловалась со Светой, потом долго разговаривала с его родителями, а на него не обращала внимания. Она его намеренно игнорировала, Андрей был в этом уверен.
Потом ему удалось поймать её у стола с напитками. Подошёл, плеснул себе виски и покосился на Сазонову, которая выбирала вино.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — негромко спросил он.
Лена вроде бы удивилась.
— Кажется, я тебя и Свету уже поздравила.
— Брось, Лен. — Он повернулся и в упор посмотрел на неё.
Она пожала плечами.
— Мне нечего тебе сказать, Андрюш.
Андрей быстро огляделся.
— Как она?
Сазонова взяла у бармена бокал с белым вином и отошла на несколько шагов. Говоров отправился за ней.
— Плачет, — призналась она.
Он споткнулся.
— Да?
— А ты этому удивляешься?
Андрей остановился и снова дёрнул узел дурацкого галстука. Отхлебнул виски.
— Она просила тебя поздравить.
Он непонимающе уставился на неё. Лена улыбнулась.
— Она сильная, справится. Ты не самое худшее, что было в её жизни.
Андрей смотрел на неё и в этот момент почти ненавидел Сазонову. За то, что так легко всё это говорила, за то, что смотрела чуть ли не с жалостью. За то, что издевалась. А ведь знала, что услышать он хочет совсем другое.
— Она просила… поздравить?
Лена кивнула.
— Вот я тебя и поздравляю.
Сазонова ушла, а Говоров остался стоять у окна. Отвернулся ото всех, боясь, что если кто-нибудь к нему сейчас подойдёт, он просто не сдержится и заорёт.
К нему и правда подошли, но не гости, а Денис. Но от него удалось отмахнуться, и Говоров вышел на балкон. Закрыл за собой дверь и сунул пустой стакан в кадку с фикусом. Подошёл к перилам и посмотрел вниз.
Он не самое худшее!.. Да кто дал Сазоновой право говорить так? Что она вообще знает?
Что ей Ксения рассказала? Неужели она тоже так считает?
Она плачет, переживает, но в итоге просто переступит через свои переживания и соответственно через него. И Андрей понимал, что самым правильным будет пожелать ей скорейшего… выздоровления. Он не хочет, чтобы Ксения думала о нём, тем более плохо. И чтобы плакала, не хочет.
Он ведь желает ей только лучшего. Счастья.
Ей и кому-то другому. Тому, кому повезёт намного больше, чем ему. Который сможет дать Ксении то, чего не смог он.
Который не струсит…
ГЛАВА 22
Шесть месяцев спустя (Январь 2007 года)
Разговор с воспитательницей Ксению расстроил очень сильно. Алла Витальевна говорила с ней спокойно, пыталась убедить, что волноваться пока не о чем, но смотрела испытывающе и Степнова из-за этого не могла найти себе места от беспокойства.
Прежде чем уйти, заглянула в группу и пару минут наблюдала за сыном, который с беззаботным видом играл с другим мальчиком.
В машине её ждала Лена. У них была назначена встреча, а Ксения из-за разговора с Аллой Витальевной, заставляла их опаздывать. Села в машину и вздохнула.
— Извини.
Сазонова разглядывала себя в маленькое зеркальце, потом закрыла помаду и убрала её в сумочку. Зеркальце отправилось следом. Посмотрела на Ксению и в удивлении приподняла брови.
— А что случилось? Ты выглядишь расстроенной.
Степнова кивнула.
— Есть отчего. Алла Витальевна со мной говорила и такое рассказала, что… я просто в шоке, Лен.
— Ого, — Сазонова завела мотор и аккуратно тронулась с места. — Ванька что-то натворил?
— Она предложила отвести его к психологу.
Лена от удивления даже рот приоткрыла.
— Ваньку к психологу? А у психолога что, проблемы?
Ксения только вздохнула.
— Это у нас проблемы. Точнее у меня с сыном. А я об этом даже не подозревала, если честно.
— Да что случилось?
— Он в садике всем рассказывает про папу. Какой он у него замечательный, сильный, самый лучший и что скоро за ним приедет.
— Хвастается, что ли?
— Может и хвастается.
— Ну, такое бывает. У детей порой бывает очёнь бурная фантазия. При чём здесь психолог?
— При том, что Ванька придумывает. И Алла Витальевна говорит, что это происходит всё чаще и красочнее.
— Мальчишке нужен отец. Чему ты удивляешься?
Ксения развернулась на сидении и выразительно посмотрела на подругу.
— Я не удивляюсь. Вся проблема в том, что он говорит об Андрее. Рассказывает всем про него.
Лена хмыкнула.
— Ты уверена?
— Мне об этом Алла Витальевна сказала. Со мной мой сын подобные вещи, знаешь ли, не обсуждает!
— Весь в маму. О самом важном предпочитает молчать.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты меня прекрасно поняла.
Ксения села нормально и вздохнула.
— Это просто кошмар какой-то… Что теперь делать?
— Я не совсем поняла, зачем вести его к психологу?
— Но меня-то он не слушает!
— А ты пыталась ему объяснить?
— Конечно, пыталась. Но Ванька вбил себе в голову, что Андрей уехал на работу и слышать и понимать больше ничего не хочет. Если честно, он сам никогда меня ни о чём не спрашивает, и дома не вспоминает… Я думала, что он забыл. А он…
— А он выбрал себе папу.
— Выбрал… Что значит, выбрал?
— А кто это должен был сделать? Ты? Ткнуть в подходящего пальцем и сказать — вот этот дядя хороший, тебе нужно его любить?
Ксения потёрла лоб рукой.
— Это никогда не кончится.
Сазонова пожала плечами.
— Если честно, я не знаю, что тебе посоветовать, Ксюш. У меня детей нет, и папу я им никогда не искала.
— Я тоже не искала, — буркнула Ксения. — Он сам как-то нашёлся…
— Ладно, не думай ты об этом, всё успокоится. Ну, подумаешь, придумал ребёнок себе сказку. Появится другая кандидатура и про Говорова он забудет, вот увидишь.
— Какая кандидатура, Лена?
— Не знаю. Не будешь же ты вечно одна. А вот пока одна, вот такое и случается. Ванька же видит, что не только он ждёт…
Ксения покачала головой.
— Я не жду. — Лена промолчала, лишь кинула на неё выразительный взгляд. А Степнова вспыхнула. — Я не жду его. Даже не думаю о нём, всё давно прошло. Мне же не пятнадцать лет.
— Точно прошло?
— Ну, конечно.
— Тогда позвони Говорову. И попроси его забрать Ваньку из садика.
Ксения открыла рот, но потом лишь прерывисто вздохнула, не зная, как реагировать на эти слова.
— Как это — позвони?
— Очень просто, — пожала Сазонова плечами. — Если ты на самом деле успокоилась, то бояться встречи с ним совершенно ни к чему. А ты исполнишь мечту сына, и о психологе можно будет благополучно позабыть.
Ксения кивнула и слегка язвительно проговорила:
— Да, и вспомнить о психиатре. Для меня.