К концу вечера он заметно набрался, запивал тоску и страшные выводы, которые сделал, и опьянел. Света без конца его теребила, заставляла улыбаться и наступала ему на ногу, когда он принимался нести откровенную ахинею, под стать своему настроению. Под конец торжества Света и сама начала томиться, и когда пришло время оставить гостей одних, вздохнула с облегчением. Взяла новоиспеченного супруга под руку, и они направились к выходу из банкетного зала. Говоров ухмылялся. Он не был безобразно пьян, даже сильно пьян не был, не качался и не спотыкался, но мозг был затуманен и идеи выдавал сплошь негативные.
Хорошо хоть ехать никуда не пришлось. Номер для новобрачных был заказан в том же отеле, и Свете пришлось лишь втолкнуть Андрея в лифт, чтобы скрыться с чужих глаз. Но прежде чем двери лифта успели закрыться, в кабину вошла Людмила Алексеевна. Посмотрела на сына, укоряюще качнула головой и принялась нервно обмахиваться платком.
Андрей прислонился к стене кабины, сунул руки в карманы и сначала посмотрел на жену, потом на мать. Вздохнул.
— Ну что вы в самом деле… — начал он со второй попытки. — Всё ведь в порядке…
— В порядке? — Света от негодования даже ногой топнула. — Как ты мог напиться?
Говоров обиженно выпятил нижнюю губу и снова глянул на мать.
— Мам, чего она от меня хочет?
— Андрей, прекрати, — одёрнула его Людмила Алексеевна. Потом вздохнула. — Ты сегодня ел?
Он деловито кивнул.
— Утром.
Мать его ответу неожиданно обрадовалась, повернулась к Свете.
— Вот видишь? Вот он и опьянел, — а затем снова принялась за него. — Ты как маленький! Почему за тобой постоянно приходится следить? Теперь ещё и за тем, ел ты или нет?
— Я же женился, мамуль, мне некогда было. Разве я мог думать о чём-то другом?.. И когда мы вообще приедем? Или мы сразу в райские кущи поднимаемся?
— Замолчи, — попросила Света, одёргивая юбку свадебного платья. Говоров зевнул и послушно примолк.
Номер был шикарный. Просторный, с огромной кроватью под балдахином и атласными подушками. Андрей перед постелью в задумчивости остановился. С интересом разглядывал, но думал совсем не о молодой жене. Подумал о том, что бы он с Ксенией на этой постели сделал… попадись она ему после её дурацких поздравлений.
Да и балдахин бы ей безусловно понравился… По крайней мере, посмешил.
— Андрей, я заказала тебе ужин, — возвестила мать, отрывая его от интересных мыслей.
Он обернулся и увидел, что она помогает Свете снять фату. Андрей понаблюдал за ними, затем снял пиджак, скинул ботинки и практически рухнул на кровать. Сложил руки на животе и закрыл глаза. Слышал шуршание материи, как Света с его матерью о чём-то негромко переговаривались, и из интереса приоткрыл один глаз, покосился на них. Света стояла, уперев руки в бока, а мать споро расшнуровывала корсаж её платья. В глубине сознания мелькнула мысль, что делать это, наверное, должен был он. А он вместо этого лежит, свесив ноги с кровати, и думает о том, что совсем не готов к супружеской жизни. В смысле, вот прямо сейчас ну никак не готов. Да и вообще настроение откровенно пакостное, а не романтичное.
В дверь постучали, но никто открывать не пошёл. Света и его мать были заняты "разоблачением" невесты, а ему было лень вставать.
Света не выдержала первой и воскликнула:
— Андрей!
Он с тяжким вздохом всё же поднялся и пошлёпал к двери. Забрал у официанта тележку с ужином, уселся в кресло в гостиной и снял крышки со всех тарелок. Есть хотелось так, что голова кружилась.
Через некоторое время из спальни показалась жена, уже в лёгком шёлковом халате, и остановилась, наблюдая за тем, как Говоров наливает себе вина и жуёт бутерброд с икрой. Сложила руки на груди и нахмурилась. Людмила Алексеевна тоже вышла из спальни, взглянула на сына, а потом подошла к невестке, погладила ту по руке и что-то прошептала. Ободряюще улыбнулась. И направилась к двери.
Андрей проводил её недоумённым взглядом, быстро прожевал и спросил:
— Мам, а ты куда? Ты что, уходишь?
Та остановилась и в растерянности посмотрела на него.
— Ухожу. Мне к гостям надо.
Говоров развёл руками.
— А кто простыни вниз понесёт?
— Андрей, какие простыни? — Людмила Алексеевна устало вздохнула.
— Ну как?.. Те самые… с доказательствами… чистоты и честности невесты, — и обратил к жене невинный взгляд. — Я сейчас поем и мы быстренько всё оформим.
Света нервно сглотнула, потом выдохнула:
— Клоун, — и ушла в спальню.
Мать посверлила его тяжёлым взглядом, потом подошла и осуждающе посмотрела.
— Ты зачем всё это делаешь? — тихо спросила она.
Андрей откинулся в кресле.
— Андрей, ты ведёшь себя глупо.
Он сделал страшные глаза.
— Мам, ты же не оставишь меня с ней одного? — свистящим шёпотом начал он. — Ты просто не представляешь, на что она способна! Она такие ужасные вещи со мной вытворяет!..
Мать серьёзно смотрела ему в глаза, потом покачала головой и, не зная, что ещё предпринять, отняла у Андрея бокал с вином.
— Тебе не стыдно?
Он кивнул.
— Стыдно. Ты даже не представляешь насколько, мамуль.
Людмила Алексеевна ничего не сказала, поставила бокал на стол и ушла.
Говоров несколько минут сидел в тишине. Хмель к тому моменту из головы почти выветрился, и от этого стало лишь хуже.
За дверью спальни тоже было очень тихо, Андрей прислушивался, но так ничего и не услышал, ни единого звука. Поднялся и подошёл к двери. Не придумал ничего лучше, как постучать.
Света дверь распахнула почти мгновенно, посмотрела на него гневно, а потом размахнулась и дала ему пощёчину.
— Это тебе за то, что ты такая свинья!
Дверь захлопнулась перед его носом, Говоров потряс головой и потёр щёку, которая словно огнём пылала. Хмыкнул и развернулся. Посмотрел на диван, заваленный мягкими подушками, осознав, что первая брачная ночь, по всей видимости, откладывается. Кстати, он немало ради этого сделал.
Выключил в комнате свет и улёгся на диване, подложив под голову пару маленьких подушек, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и приказал себе спать.
Вот так плохо всё началось.
Если вечером испытывал облегчение оттого, что спать пришлось на диване, то утром стало стыдно. А когда увидел красные от слёз глаза жены — и подавно. Почувствовал себя последней сволочью. Нашёл за чей счёт исправлять ситуацию! Разве Света виновата в том, что ему смелости не хватило? А он снова, по привычке, всю тяжесть вины свалил на неё.
Первое, что он сказал в первое утро их новой жизни, было:
— Прости…
Она не ответила, вообще отвернулась от него, собирала свои вещи.
Андрей расстроено вздохнул, снова потёр щёку, которая всё ещё отзывалась неприятной болью.
— Я дурак…
Света покачала головой и горько усмехнулась.
— Нет, Андрюша, ты не дурак. Ты умный. Самый умный из нас. Ты всегда знаешь, как своего добиться. Ты ведь с самого начала хотел свадьбу испортить, у тебя всё получилось, поздравляю!
Стало очень неприятно от её слов, особенно от понимания того, что она права, и он просто циник и бездарь.
Сел на кровать рядом с чемоданом и опустил голову.
— Я знаю, я вёл себя ужасно…
— Ужасно? — Света не удержалась от издевательского смешка. — Ты меня опозорил перед своей матерью, Говоров! Ты хоть помнишь, как ты себя вёл и что ей говорил?
Он покаянно кивнул.
— Это же мама, Свет, она ничего не подумала…
— Да какая разница?! — Она швырнула в чемодан свой халат. — Ты просто бездушный эгоист! Тебе совсем на меня наплевать, да? На то, что я готовилась, на то, что я этого дня всю свою жизнь ждала! Я так хотела, чтобы вчерашний день закончился романтично, чтобы ты и я, и больше никого в целом мире!.. а ты всё испортил, Говоров. Как всегда. Ты даже спать улёгся на диване! В нашу первую брачную ночь!
На это обвинение Андрей мог бы возразить, в конце концов, она сама перед его носом дверь захлопнула, но не стал. Заметил слёзы у неё на глазах и снова почувствовал себя предателем. Протянул руку и осторожно погладил Свету по плечу. Она дёрнулась, хотела отстраниться, но потом села рядом и всхлипнула. Говоров обнял её одной рукой, и жена, помедлив секунду, уткнулась носом в его грудь, заплакала. Андрей погладил её по волосам, а сам смотрел на этот злосчастный балдахин.