— Вы мне это бросьте. Лечитесь. А то у меня тоже стресс будет, если вы начнёте падать в обмороки каждый день.
Ксения изобразила улыбку и снова посмотрела на сына.
В больнице они пробыли около часа. Ксения не отпускала от себя Ваньку, прижимала к себе, неустанно что-то поправляла, глаз с сына не сводила, а Андрей украдкой наблюдал за ней и мысленно поражался, как можно кого-то так сильно любить? Даже собственного ребёнка? А он по её глазам видел, как она обожает, именно обожает его.
Так, словно ей больше любить в этой жизни некого…
Эта мысль пришла неожиданно и в первый момент удивила, а потом почему-то испугала. Неужели такое бывает? Как-то всё неправильно.
Андрей даже головой мотнул, чтобы избавиться от этих мыслей.
Ксения вызвалась их проводить. Говоров попытался ей запретить, убеждал прилечь и отдохнуть, но Степнова начала его уверять, что это ей вполне по силам и даже на пользу пойдёт, и вообще она не далеко… до лифта. Последние слова она договаривала, умоляюще глядя ему в глаза, и Андрею не хватило решительности ей отказать. Не моргая, таращился в её глаза, они казались огромными и незнакомыми без стёкол очков.
По пути к лифту, они на пару минут вышли на большой балкон, Ванька с энтузиазмом принялся осматриваться, а Андрей не удержался и заметил:
— Вы очень его любите.
Она посмотрела недоумённо.
— Конечно. Разве может быть по-другому?
Андрей лишь плечами пожал.
— Наверное, нет. Всё правильно. Но вы… очень его любите.
Ксения отвернулась, помолчала, потом тихо сказала:
— Если я скажу, что он моя награда, это вам что-нибудь объяснит? Вряд ли… А говорить мне об этом неприятно.
Так что, Андрей Константинович, сапожищами своими грязными ко мне в душу не лезьте, закончил про себя Говоров и вздохнул в сторону. Хотел получить какой-то ответ, а вместо этого ещё больше озадачили. Вот и думай теперь… Смотри на Ваньку и гадай.
— Извините. Я не должен был этого говорить.
Она слабо улыбнулась.
— Всё в порядке. Вы поезжайте, Андрей Константинович, скоро Ванька есть захочет.
— Да? Ну что ж…. - и он торопливо простился, испугавшись её расспросов о том, чем он сегодня собирается кормить её ребёнка. А пристёгивая Ваньку к детскому креслу в машине, поинтересовался:
— Ты есть очень хочешь? — Мальчик пожал плечами. — Потерпишь? — Ванька кивнул. — Тогда сначала в магазин, — сказал Говоров и поехал в крупный супермаркет, решив по мелочам не размениваться.
— Какой большущий магазин, — восторженно выдохнул Ванька, раскинул руки в стороны и окидывая взглядом огромный зал. — Здесь, наверное, всё-всё можно купить, да?
Андрей усмехнулся и толкнул вперёд тележку для продуктов. Мимо прошла женщина с такой же тележкой, в которой сидела девочка, примерно Ванькиного возраста и сосала леденец. Говоров с интересом посмотрела им вслед, потом оглядел свою тележку и опустил детское сидение, на наличие которого раньше никогда внимания не обращал. Поманил ребёнка к себе.
— Ванька, иди сюда.
Кататься в тележке Ваньке понравилось. Он крепко держался за ручку, мотал ногами и крутил головой во все стороны, с интересом осматриваясь.
— Что мы будем покупать? — спросил он, когда они оказались в кондитерском отделе. Андрей усмехнулся.
— Что-то ты подобных вопросов не задавал, когда мы рыбу покупали.
— Я рыбу не люблю. Я люблю шоколадные конфеты. И чтобы с орешками!
Говоров потрепал его по волосам.
Они взяли конфет, печенья и большой кекс. Ванька всё тыкал пальчиком то в одну полку, то в другую и Андрей не сразу понял, что идёт у него на поводу и послушно накладывает в тележку всё новые сладости.
— Хочу чипсы с сыром!
— Я пока чипсов не вижу, — пожал Андрей плечами и положил в тележку упаковку пива.
— Надо их найти, — не унимался ребёнок.
Говоров вздохнул.
— Ванька, угомонись, сейчас найдём. Ты есть хочешь, да?
— Я хочу чипсов. С сыром! Поехали быстрее.
— Я больше с тобой в магазин не пойду.
— Пойдёшь!
Они завернули в очередной отдел, Андрей положил в тележку банку кофе, а Ванька ткнул пальцем в знакомую банку какао. Говоров даже спорить не стал, молча взял её с полки.
— Мне надоело кататься, — вздохнул через какое-то время Ванька. — Хочу сам идти.
— Какой сыр хочешь? — как ни в чём не бывало спросил его Андрей.
— Сырный.
Говоров хохотнул.
— Они все сырные. Какой?
— Жёлтый.
Андрей кивнул и положил в тележку тот кусок, что был пожелтее. Ванька же протянул к Говорову руки и захныкал.
— Хочу идти!..