— Плавать. А ты сиди здесь и смотри на меня. Хорошо?
Ванька кивнул и проводил его до самой воды. Остался на берегу и присел на корточки. Внимательно следил за Андреем взглядом, а когда тот отплыл на значительное расстояние, поднялся на ноги и закусил губу.
— Ваня, — окрикнул его Константин Александрович, — ты что там стоишь? Иди сюда.
Ванька обернулся и указал на воду.
— Он ушёл!
— Он сейчас вернётся, иди к нам.
Мальчик отрицательно мотнул головой и снова стал смотреть на воду. И беспокойно забегал по берегу, когда понял, что Андрея не видно. Заплакал и побежал к Константину Александровичу.
— Ванечка, что случилось? — перепугалась Людмила. Хотела его прижать к себе, но ребёнок вырвался и уцепился за руку Константина Александровича. И снова указал на воду.
— Его нет, — зарыдал он, — нет!
Константин Александрович поднялся и пошёл к воде, Ванька кинулся за ним, Людмила со Светой тоже встали. Мальчик размазывал слёзы по щекам и всхлипывал, потом уткнулся в ноги Людмилы.
— Да вон он, Ваня!
— Где?
Константин Александрович взял его на руки и показал. Ванька приоткрыл рот, снова всхлипнул и вытер слёзы рукой. Людмила Алексеевна помахала ему рукой и крикнула:
— Андрей, возвращайся!
Он махнул рукой в ответ и поплыл обратно к берегу.
— Что случилось? — спросил он, выходя из воды, и по-собачьи потряс головой. Ванька же вывернулся из рук Константина Александровича и бросился к нему. Андрей подхватил его на руки и непонимающе глянул на родителей. Снова переспросил: — Что случилось?
— Он испугался, — как можно спокойнее сказала Людмила. — Ты нырнул и он испугался.
Андрей посмотрел на Ваньку, в его заплаканное личико, а потом прижал мальчика к себе. Вспомнил, что весь сырой, отстранил его от себя, но Ванька снова прижался и заплакал с новой силой.
Света вздохнула и вернулась под дерево, села на одеяло.
Андрей перевернул Ваньку ногами вперёд, на вытянутых руках донёс до одеяла и посадил, а потом схватил полотенце. Родители тоже вернулись, Людмила присела рядом с мальчиком и погладила его по голове. Он хлюпнул носом, а как только Андрей сел, полез к нему.
— Ну чего ты испугался? — со вздохом спросил он, прижимая мальчика к себе.
Ванька обхватил его руками и ногами, и успокоился, только сопел очень выразительно. Потом тихо сказал:
— Надо маме позвонить.
— Позвоним, — согласился Андрей, переглянувшись с родителями. Потом откинулся назад и лёг на спину. — Закрывай глаза.
Ванька действительно уснул и домой Андрей нёс его на руках. Шёл и тихо переговаривался с родителями, аккуратно прижимая мальчика к себе.
— Он так испугался, Андрюш, — шептала его мать, надвигая на лоб ребёнка кепку.
Говоров вздохнул.
— Наверное, это из-за Ксении. Она в больницу попала так неожиданно, и он остался один… Он ещё маленький совсем, мам.
Она кивнула и пристально посмотрела на сына.
— Да… Думаю, ты прав. — Оглянулась на Свету, чтобы удостовериться, что та не может их слышать. — Ты к нему привязался, Андрюш? Никогда не видела, чтобы ты так с детьми общался.
— Мам, ну что за разговоры?
— Ладно, ладно… Но Свете это кажется, не нравится.
— Свете вообще нравится только то, что устраивает лично её.
Мать погладила его по плечу.
Дома Ваньку раздели и уложили в постель. Андрей хотел позвонить Ксении, но вдруг испугался, не зная, что ей сказать. Как-то не хотелось тревожить её рассказами о том, что Ванька плакал. Да и он сам чувствовал себя виноватым. Не знал, в чём точно виноват и почему ребёнок так перепугался, но Андрей никак не мог избавиться от беспокойства. Очень хотелось, чтобы Ванька поскорее проснулся и снова улыбался и занимался велосипедом. Только бы не плакал.
— Андрюша, ты стал излишне чувствительным, тебе не кажется? — со снисходительной улыбкой проговорила Света, когда он отказался от добавки.
— С ним всё в порядке, — Людмила погладила сына по руке. — Он просто испугался, с детьми такое бывает.
— А уж забывают свои страхи они очень быстро, — закончил Константин Александрович.
Людмила кивнула, соглашаясь с мужем.
Андрей вздохнул и придвинул к себе чашку с чаем.
— А я тебя, между прочим, предупреждала, — продолжала Коротаева. — Ребёнок — это очень большая ответственность, а чужой ребёнок — ответственность вдвойне. Но ты же меня никогда не слушаешь!
— Света, угомонись, наконец, — едва сдерживаясь, проговорил Андрей.
Она обратила выразительный взор на Говоровых.
— Вот, я опять должна замолчать. А потом начинаются вот такие проблемы.