-Мышки летом должны жить в лесу, не так ли? – услышала она голос Брыськи. Та выросла и поумнела за лето. Бобоська даже не знала, что с ней можно поговорить.
-Ну, прощай моя дорогая, – томно процедила Брыська. – Надеюсь, больше не увидимся. Ты была достойным противником! – и кошка просунула в щель лапу без выпущенных когтей и дружелюбно мяукнула.
-Прощай, сказала Бобоська. Но лапу пожать не решилась. Кто их знает, этих кошек… В эту зиму она всё-таки вышла замуж, вывела в доме мышат и благоразумно всех увела жить в лес до приезда хозяйки с кошкой.
Кузя и Карась
День выдался, как обычно. Каким-нибудь знаменательным событием или, паче чаяния, бедой даже и не пахло. На голубом небе не было облаков, а обленившийся от жары грозный чёрный кот Гром не гонял собак. В избе семьи Кузнецовых было тихо. Вода была принесена с речки и налита в бочки для вечернего полива огорода, а в печи уже стоял чугунок щей, дожидаясь прихода мужчин к обеду.
Мужиков в семье было двое – отец и сын Кузнецовы. Отца звали Степаном, а сына Кузей. Виски Степана уже посеребрила седина, а у Кузи борода и усы едва начинали пробиваться. Он был поздний, вымоленный у Бога ребёнок. Мама Кузи – Любушка – души в нём не чаяла и всегда заступалась, когда горячий по натуре Степан начинал бранить Кузю за какой либо промах. А ругаться Степан ох, как любил! Его сметливый мужицкий глаз всё время находил в их вообще – то справном крестьянском хозяйстве мельчайшие недостатки. Доставалось и Любушке, и Кузе. И если Любушка, по женской кротости, могла стерпеть гневные бури Степана, то Кузя обижался на отца всё больше и больше. Отец многому научил Кузю, но тот чувствовал себя недоделанным из – за постоянных попрёков .
В этот день отец позвал его на рыбалку. Вдвоём они сидели на берегу реки и смотрели на поплавки. Рыба ушла куда-то по своим делам и наживкой особо не интересовалась. Степан начинал про себя злиться, обедать постными щами ему не хотелось. И тут первая рыбка дёрнула Кузин поплавок.
-Тяни! – истошно закричал Степан. От этого крика задремавший Кузя вздрогнул и резко потянул удочку. Попавшийся было на крючок, карась полетел обратно в воду. Ну, бывает такое даже у опытных рыбаков. Так нет, разобрало Степана!
– Кто так подсекает? Чему я тебя учил? – закричал он на Кузю.
– Да я ж не нарочно! – оправдывался Кузя.
– Эх ты ,ненарочно! – сказал Степан и отвесил сыну подзатыльник.
Этого для самолюбия Кузи было уже много. Драться он с отцом был не приучен, а вот голос возвысил.
– Вы, Батя, всё по мелочам дерётесь да шумите. Думаете, и управы на, Вас нет. А я вот возьму и уйду от, Вас.
– Это куда же ты уйдёшь? – опешил от такой отповеди Степан.
– В лес уйду, решительно сказал Кузя и, смотав удочку, смело зашагал в чащу.
– Ничего, ничего, к обеду вернёшься! – прокричал ему вслед отец , взял пустое ведро и пошёл домой. Клёва сегодня не было, и сорвавшийся у Кузи карась мог стать единственным утешением неудачной рыбалки.
– Проголодается и вернётся. Ишь , обижаться вздумал! – ворчал Степан, раздражённо шагая к дому. Жену и сына он любил, но ругал их постоянно. Характер был у него сложный и задиристый. Изба Кузнецовых стояла на отшибе и с соседями они общались мало, во многом из – за ершистости того же Степана.
А Кузя тем временем шёл по лесу, не разбирая дороги. Обида душила его. Слёзы так и наворачивались на глаза.
– Ишь ты, мальчика для битья себе нашёл! – говорил Кузя неведомо кому.
– У меня вон борода уже растёт, думал он, ощупывая свой подбородок. А борода между тем начинала расти сильнее. Кузя шёл и пытался хоть немного утихомирить свой гнев. Возвращаться домой к отцу он не хотел. Когда он чуть – чуть поостыл, его мысли приняли более спокойное течение.
– Жить буду недалеко от воды, – думал Кузя. Спички в кармане есть, отец приучил носить, нож в кармане, да и удочка пригодится. Эх, ведро надо было прихватить, – думал он, срезая пару белых грибов. Походив немного, он выбрал подходящее место для шалаша. Наломал лапника и сделал себе из него подобие матраса. Полежал немного, посмотрел в ясное небо и принялся готовить ветки для будущего жилья.
Любушка, увидев Степана одного, почувствовала недоброе.
– А где Кузя? – спросила она тревожно.
– В лес ушёл жить! – буркнул Степан.
Обедали молча. Любушкины слёзы падали в щи, а Степан мрачно ел, уткнувшись взглядом в тарелку. Вечером Кузя не пришёл. Хотела Любушка его поискать, да Степан не пустил в ночь. Только рано утром она , не спросясь мужа, бросилась в лес и нашла Кузин шалаш. Кузя мирно спал на лапнике в шалаше. Увидев маму, он очень обрадовался.