- Но мы отвлеклись. Так почему же нельзя ворожить на себя? Что тебе мешало влюбить его в себя?
- Дело в том, что если ведьма приворожит к себе милого и ненаглядного, то потом... одним словом, ведьма ошибается один раз. Если потом они повздорят, то отворотить его она уже не сможет, а другая ведьма не захочет, так как он тогда перейдет к ней, то есть, отворотив от первой ведьмы, она автоматически приворожит на себя. Понимаешь?
- Да, понимаю. Освободить тебя в таком случае можно только, взяв огонь на себя.
- Правильно. Так может, ты мне поможешь? Приворожи его!
- На себя?
- Ты что?! На меня! Я же его еще не привораживала!
Я призадумалась. Разные этические мысли меня затерзали. А не сделаю ли я зло своей подруге? Приворожу, а он на поверку окажется редкостной сволочью? И тогда получится, что я сама же свою подругу и наказала супружеским долгом? Имею ли я право вмешиваться в чужую личную жизнь, даже если мне это интересно?
АйБаба видела мои душевные сомнения и поэтому не торопила с ответом.
- Я понимаю, что взять на себя ответственность сложно, если она не гарантируется гонораром. Я заплачу.
- Алладина, перестань! Еще не хватало, чтобы я с тебя деньги брала!
- Но...
- Никаких "но"! Если захочешь меня отблагодарить, подари мне тогда лучше одну из своих картин.
- Хорошо! У меня как раз есть свеженькое полотно! Называется "Мадонна с подносом".
- Уговорила, я согласна.
- Ура! Это просто счастливое стечение обстоятельств, что ты оказалась здесь! - закричала АйБаба, но ее слова меня почему-то напрягли: от слов счастливое стечение обстоятельств мне почему-то представилось что-то настолько нелепое, что я закрыла глаза и прошептала:
- Давай готовиться к ворожбе.
ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?!
Это так великолепно, что я готов перегореть от радости.
Д. Адамс
Пока мы с Алладиной обсуждали детали магического таинства, из одной из комнат дома послышались такие отчаянные вопли, визг и ругательства, что мы поначалу остолбенели, а потом с такой скоростью понеслись на зов помощи, что скорость света пришла к финишу второй, после меня. Потом в комнату влетела АйБаба.
Увиденное нас потрясло до глубины души, а может, даже и глубже. В центре комнаты стоял стол, на котором истеричным голосом визжала мышь при виде Ясны, Ловда и Трататуна.
- Что произошло? - спросила Алладина.
- Ничего страшного, мы просто разговаривали с мышкой.
- О чем?
- О том, что жизнь - хрупкая штука, стоит на миг зазеваться, а то и зевать не надо, так уже что-нибудь да случится. Например, кошка окажется одного роста с мышкой и сможет залезть в норку или...
- Ясна, я разве вас для этого взяла с собой?
- Постойте, - прервала нашу беседу АйБаба, - а откуда здесь мышь?
- Мы ее нашли под вашей дверью, когда вышли погулять. Она сидела и подслушивала наши разговоры.
- Странно. Понимаешь, Йо, в моем доме нет мышей.
- Ты уверена?
- Абсолютно. У меня на каждом углу дома разбросан порошок "антихвост" достаточно одной капли, чтобы отвадить любую разновидность мышей от попыток заселить данную территорию.
- И что из этого следует?
- Из этого следует, что это не мышь!
- А кто?
- Вот сейчас мы это и выясним.
При последних словах Алладины мышка затряслась, как кленовый лист во время урагана, но АйБаба, не обращая внимания на безмолвные протесты животного, быстро произнесла над ней заклинание, и к нашему удивлению на столе вместо мышки оказался Шанор Ронш. Он сидел, обхватив руками колени, и несчастно взирал то на меня, то на детей, а на Алладину АйБабу не смотрел вовсе.
- Заколдованный принц! - воскликнула Ясна.
- Нет, деточка, - проговорила уставшим голосом Алладина, - боюсь, что я тебя разочарую, это не заколдованный принц, это расколдованный подлец и трус!
- Не надо обо мне так говорить! - возмутился Ронш, но как-то вяло и безнадежно.
- Да? А как надо?
- АйБаба, ты напрасно на меня сердишься.
- Я на тебя уже давно не сержусь, я тебя просто НЕНАВИЖУ!!!
"Странно, - подумала я, - а недавно, буквально пару минут назад, просила, чтобы я его приворожила к ней".
- За что ты меня ненавидишь? Что я тебе плохого сделал?!
- А что хорошего?
- А что плохого?
- Нет, а что хорошего? Что ты вообще для меня сделал?! Только сердце разбил мое вдребезги, на мелкие кусочки, на крохотные частички, на молекулы, впрочем, ты и слова-то такого не знаешь.
- К сожалению, знаю, - изрек Ронш, - и, на всякий случай, что такое нейтрон, знаю тоже.
- Да?
- Да!
- И откуда, интересно знать?
- Неинтересно тебе! Тебе только любовь моя нужна, а что я за человек, какова моя трагедия жизни, ты даже себе представить не можешь! Ты хоть раз спросила меня, кто я такой? Почему я здесь? Вообще ты что-нибудь спросила у меня, кроме того, что случилось и люблю ли я тебя?!
- Нечего спрашивать, и так видно, что не любишь!
- Можно подумать, ты меня любишь!
- Люблю!
- Ты не меня любишь, ты свою любовь ко мне любишь! За своей любовью ты меня не замечаешь как человека!
Дети, как завороженные, слушали этот "семейный диалог", и по лицам видно было, что они запоминают каждое слово. Это им не "Богатые тоже скачут", "Сайта Барбос" и "Просто мура". Все это только книги, а тут все вживую разыгрывается, по ролям и с выражением. А тем временем диалог продолжался:
- Что ты вообще знаешь о любви? - не унимался Ронш.
- Побольше твоего!
- Интересно, чем это ты измеряешь?!
- Не твое собачье дело!
- Что? - Ронш неожиданно побледнел. - Откуда ты знаешь?
- Что знаю?
- Откуда ты знаешь, что я - собака?
- Не поняла?
- Так ты не знаешь?
- Да что я не знаю?! Что ты мне мозги пудришь?!
- Так, ничего, считай, что я просто оговорился.
- Нет, ты уж не виляй хвостом...
- Господи, так ты все-таки знаешь?!
- Нет, это невыносимо! Он еще и издевается! - всплеснула руками АйБаба и настроилась разрыдаться в пять ручьев.
Я поняла, что разговор этот до добра не доведет, и поэтому решила что-нибудь предпринять. Как мне ни хотелось не лишать своих учеников такого красочного зрелища, но самочувствие моей подружки мне дороже, да и в этом несчастном Ронше чувствовалась какая-то тайна. А уж на тайны у меня природный рефлекс - непременно разгадывать.