- Андрюня?! - вскричала она в гневе и оглянулась в поисках полена или палки - отходить двоюродного братца, который посмел оставить общественные работы, добытые ему с величайшим трудом всеми родственниками.
Андрюня был слабым на голову и запойным. Через своё пристрастие лишился места приказчика в городе, очутился в подручных у землемера, утерял важные бумаги, пропил кассу и оказался под следствием. Родня отбила его у законников, заплатила всё по суду, договорилась о работе на городском кладбище, которое соседствовало с предместьем. И всё это не ради дурковатого пьяницы, а для честного имени рода Мельниковых.
Теперь Андрюня был обречён в полном одиночестве махать метлой и лопатой на господских аллеях, присматривать за тем, чтобы бродяги не устраивали ночлега в склепах, а также нанимать в случае нужды копателей могил. И не покидать места своего очищения и покаяния ни на минуту. За это поручилась вся родня.
- А ну тихо! - прикрикнула на собаку Таисия, а потом добавила: - Кричать надо было, когда этот беспутный во двор вошёл. Не выйди я, так и помёрз бы.
- Тася... сестрица... они за мной пришли... - пробормотал еле слышно Андрюня и снова лишился чувств.
Таисия подхватила ослушника под микитки и поволокла в избу.
Через некоторое время он стонами и плачем разбудил Павла и кузнеца. Сестрица не пожалела кипятка с запаренными травами, и бедолага ошпарил рот.
- Ну, рассказывай, кто за тобой пришёл? - грозно спросила она, уперев почти мужские кулаки в пояс.
Андрюня пальцем смахнул обваренную кожу и жалостно взвыл. Но родственники и кузнец уставились на него непримиримо. И он начал рассказ:
- Как трясти начало, варнаки с кладбища поразбежались. Я уж обрадовался, подумал, что побоялись провалиться в могилы или под упавшим склепом оказаться. А тут позавчерась в сторожке глиной печку обмазывал и глянул случайно в окно. А на дворе чужак одноглазый!.. Чёрный рот что лукошко!
Андрюня стал тереть ладонью глаза и не заметил насмешливых взглядов слушателей. Против варнаков - всяческого сброда, который был горазд и на любую пакость, и на кражу, и даже на убийство - у Мельниковых и кузнеца была немалая сила, почти звериное чутьё и отличные ружья. Подумаешь, чужак во дворе. Да пусть хоть пять разом...
- Пёс-то где? Тётка Матрёна оставляла тебе брата нашего Полкаши, - сурово спросила Таисия.
- Третьего дня сорвался с цепи! - Андрюня вскинул на неё умолявшие о сочувствии глаза.
Хороший сторожевой или охотничий пёс для жизни в предместье был важен так же, как многочисленная крепкая родня, стоил дорого. Бывало, за свою собаку охотник мог и против зверя встать. Но встречались и такие, как Андрюня, ни на что не годные людишки.
- Я признал в том, кто заглядывал, вашего пастуха! - выкрикнул Андрюня, но снова не произвёл впечатления.
- Пастуха схоронили... - напомнила ему Таисия, соображая, кто бы мог сунуть горячительного братцу, назначенному на общественные работы. Расплатиться-то ему нечем.
- Знаю! На нашем же погосте схоронили. А он в окно заглянул! - настаивал Андрюня. - Я утром вышел - под окном следы.
- Утром вышел? - не сдержала злобной усмешки Таисия. - Сам? Не дожидаясь, пока тебя кто-нибудь от мертвяка избавит?
Кузнец и Павел присели к столу, дожидаясь продолжения позднего ужина. Не портить же трапезу выслушиванием всяких бредней! Невестка Мельниковых, невысокая худенькая Саша, стала подавать им грибную солянку.
А Таисия продолжила разговор:
- Ну и кто за тобой приходил? Если ты ещё помнишь то, что тут наболтал.
- Да ты послушай, что далее было! - взмолился Андрюня. - Пошёл я в обход. На господской части всё нормально, а там, где упокоен люд попроще, кресты покосились. Пара сломанных попалась. А дальше их встретил...
- Толкает изнутри подземная сила, - перебила Таисия. - За грехи наши тяжкие пришёл час расплатиться. Ничего чудного в том, что кресты перекосило. На церкви вон колокольню повредило. Мы ж не побросали избы и не сбегли, как ты.
- Ну да, ну да... А если бы вы видели, как эти кресты без всякой тряски кто-то корёжит! - возразил Андрюня и обхватил голову руками.
- Батя с мамкой в Николино ездили, сами видели, как на кладбище кресты шевелятся, - раздался тоненький голосок Саши. - И соседка их говорила, что ходила к свёкру на сороковины, а на могиле - крест поваленный, ровно кто из песка выдернул.
Но на её слова обратили внимания ещё меньше, чем на Андрюнины.
Таисия недобро сверкнула глазами на братца и снова пошла в хлев.
Помощь кузнеца не понадобилась, корова отелилась во время глупых Андрюниных речей. Когда телёнка устроили в отгороженном углу у печи, Таисия сказала:
- Теперь пойдём на погост.
И кивнула сыну - одевайся.
- Я с вами, - прогудел немногословный кузнец.
- Не пойду! - взвыл Андрюня. - Ты даже не дослушала, что недавно, как стемнело, случилось.
- Слушаю, - ответила Таисия, снимая со стены ружья и подавая одно сыну.
- Они встали из могил-то! И по погосту ходили! Многих в лицо узнал. Я понял: они от земной тряски проснулись и решили, что я виноват. Я же у всех всегда виноват! Вот и пришли с собой меня забрать! - выкрикнул Андрюня и разрыдался. - Не пойду я никуда. К вам приполз...
- Пойдёшь. - Таисия накинула ремень на плечо. - Твое-то ружьецо где?
- Обронил... - пробормотал Андрюня и вцепился в лавку.
Мужики и Таисия замерли, уставившись на на него. Обронить ружьё... Да это смертный грех!