— Возьми себя в руки, и мы выйдем отсюда живыми, — шипит Дерил.
Отобранным у меня клинком брат блокирует проход, чтобы тот не захлопнулся.
— Ненавижу этого Натори, — выругавшись, он поднимает Кристиана. — Ещё даже не родственник, а уже сел на шею. Да отцепись ты от него, Джем!
Я заставляю себя перестать хвататься за плечо моего Амато, который с мутным взглядом пытается утвердиться на ногах. Брат закидывает его руку себе на плечо, но Кристиан отказывается делать хоть шаг, пока я снова не попаду в поле его зрения.
— Вперёд иди, мы за тобой, — хрипит он мне, и я вижу, что краски постепенно возвращаются в его лицо.
Осознание, что ему всё ещё тяжело, гонит меня похлеще любых криков. Надо быстрее добраться до целителя.
Пока нас тут и правда не засыпало.
А потом я смогу наконец поплакать. И убить несносного лорда собственными руками.
Эпилог
Солнце перевалило за полдень и лениво светит сквозь витражное окно лазарета на кровать Кристиана.
Целительский купол над ним уже убрали, и в ожидании его пробуждения я читаю увлекательнейшую книгу.
«Забытые древние ритуалы и обряды».
Меня саму поставили на ноги быстро, понадобился только успокоительный отвар, повязка на руку с заживляющей мазью и пара ругательств от брата.
И всё. Я как огурчик.
Кристиана же принудительно отправили на больничную койку, хоть он и сопротивлялся.
Мужчины.
Если бы не приказ императора, мой лорд бы, наверное, сразу отправился в ректорское кресло, а то и на бал, который без нашего присутствия и не собирался заканчиваться, но Кассиана лорду послушаться пришлось.
До сих пор колючие мурашки бегут по коже при мысли о том, что я могла потерять Кристиана.
Воспоминания слишком реалистичны.
Вывалившись из темноты тайного хода, мы сразу попадаем в руки целителей.
Первый, кого я нахожу глазами, стоящий совсем рядом Дельтиго с царапиной на лбу. Перехватывая поудобнее какой-то куль в руках, он ободряюще, но кривовато мне улыбается. Не зная, как выразить свою благодарность, просто киваю Рамису. Для слов еще наступит время.
Заметив, что главный целитель закончил магическое сканирование Кристиана, я бросаюсь к нему, расталкивая всех на пути. Кажется, я была в таком состоянии, что пренебрегла манерами, этикетом и протоколом и отпихнула даже Кассиана.
— С ним всё хорошо? — я почти за грудки его хватаю.
Целитель Портри смотрит на меня с неприязненным возмущением:
— Адептка, что вы от меня хотите? У лорда явно недосып, следы потрясения, упадок сил… — занудно перечисляет он.
— Он жить будет? — зверею я.
Мне же Кристиана ещё убивать и убивать!
— Куда он денется, — морщится Портри. — Выспится и заживёт.
Тут я и лишаюсь чувств, как поступила бы любая порядочная леди подобной ситуации.
Ну, хоть где-то не оплошала.
В палату заглядывает Дельтиго.
— Можно?
— Конечно! Героям всё можно! — захлопывая книгу, широко улыбаюсь я.
Рамис смущается:
— Брось… — отмахивается он, но плечи его горделиво расправляются.
— И не подумаю. Ты не только придумал, как спасти Кристиана, ты догадался сохранить украденную силу.
Да. Тот кулёк в руках Дельтиго — это завёрнутые в камзол флаконы из лаборатории. Он вынес их всё до единого, и теперь мы можем попробовать вернуть магию владельцам. Так что Рамис действительно герой.
А шрам на лбу придаёт ему ещё более мужественности. Даже жаль, что заживёт без следа. С ним у Деальтиго вид совершенно бандитский. Царапина, полученная им по моей вине, оказалась такой глубокой, что пришлось зашивать. Рамис ворчал, что из всей передряги вышел бы без урона, если бы не Гвидиче, и такого бесславного ранения свет ещё не видывал.
Оказывается, на Дельтиго просто свалился какой-то прибор, пока он собирал флаконы посреди моей буйствующей силы.
Честно говоря, находясь в старой, давно не ремонтированной лаборатории нам казалось, что всё намного страшнее и серьёзнее. Однако, моя магия лишь немного пошатала стены, кое-где попадали картины и разбилась парочка зеркало. Охранки в академии, полной нерадивых студентов и оголтелых экспериментаторов, достаточно мощные.
Так что ЗИМа стояла, стоит и собирается стоять дальше.
И тем не менее Кассиан настоятельно потребовал, чтобы в будущем истерила я исключительно в чистом поле. И главный императорский дознаватель, высыпавший на стол кучу своих перегоревших артефактов, с ним согласился, проворчав, что на меня никакой сокровищницы не напасёшься.