Максим начал запинаться, забывать слова, и лицо его стало красным как помидор. Аня никогда не видела одноклассники в таком возбужденном состоянии. Его глаза округлились, волосы взъерошились, на лбу выступила испарина. Максим взял кий в руки и начал двигаться вокруг стола по направлению к Ане. Сама не зная, почему, Аня, попятилась назад.
— Ты возомнила о себе, что ты тут главная! Ходишь и командуешь всеми! — уже почти кричал Максим. – А ты вовсе и не главная! У меня, между прочим, пятерок больше, чем у тебя! И макулатуры мы собрали больше! Поняла?
— Да? Зато председателем совета отрядов выбрали меня, а не тебя! — парировала Аня, не соображая уже, что происходит, и к чему это все идет.
— Подумаешь, больно надо, ну и гордись до пенсии, что тебя выбрали. А если б меня спросили, то я б тебя, знаешь, что? И вообще, я тебя знаешь, что? Знаешь, что? — Максим надвигался на Аню, лицо его все больше распылялось, и он становился похож на разъяренного быка.
Аня пятилась назад и в какой-то момент вдруг поняла, вернее, она не совсем поняла это, она почувствовала. Почувствовала что-то такое, где-то рядом, едва уловимое, то, что сейчас вот-вот произойдет, случится. И она поняла, что не готова к этому, что сказать, как отреагировать, а что дальше?
— Ну, что? Что ты меня? — Аня улыбалась в лицо Максиму и тем самым бросала ему вызов. — Ну же, говори, что? Молчишь? Трусишь? Ну!
Аня не видела, что за ее спиной открылась дверь классной комнаты, а на пороге появилась воспитатель продленной группы Светлана Владимировна. Это видел Максим. Он положил кий на бильярдный стол и процедил сквозь зубы:
— Я тебя… убью!
— Трус! — прокричала Аня.
В этот момент за ее спиной раздался как гром среди ясного неба голос воспитательницы:
— Поликарпова, подойди сюда!
Аня вздрогнула и поспешила выполнить указание.
— Поликарпова, что с тобой происходит? — громким низким голосом отчитывала Светлана Владимировна, — ты посмотри на себя! На кого ты похожа? Вся неопрятная, взъерошенная, как будто стометровку бежала! Ты чем вообще тут занимаешься? Ты что, за мальчиками бегаешь? За Паньковым? А про учебу ты забыла совсем? Ты знаешь, что у тебя по русскому языку в этой четверти может четверка получиться? А ты вместо учебы развлекаешься? Какая же ты отличница? Ты не отличница, ты мальчишница! Быстро в класс!
Светлана Владимировна кричала так громко, что на ее голос повыскакивали ребята из третьего «А» и других классов, за этой позорной сценой наблюдали десятка три учеников. Кто-то хихикал, кто-то сочувствовал, другие испуганно глазели, не понимая, что происходит. Аня стояла с поникшей головой, глаза ее стали тяжелыми от слез, а слова воспитателя «ты не отличница, ты мальчишница!» набатом звучали в висках. Она послушно вошла в класс, села за свою парту и спряталась за книгой в подставке.
Максиму тоже немного досталось от воспитательницы, но он, казалось, нисколько не расстроен, а даже наоборот. По крайней мере, Ане подумалось, что Максим вошел в класс со взглядом победителя. С этого момента Аня больше не захотела общаться с Максимом. Она не требовала от него отчетов, а все их общение сводилось к банальному «привет». Через некоторое время все ребята в третьем «А» классе вдруг узнали, что Максим Паньков провожает до дома Настю Левченко, самую некрасивую, неопрятную и вообще неинтересную девочку в классе. Ребята по-детски подшучивали над ними, крича вдогонку: «Тили-тили-тесто, жених и невеста!» Аня ловила себя на мысли, что ей очень неприятно слышать эти слова. И однажды она даже подошла к Насте и сказала ей:
— Знаешь, он ведь тебя все равно не любит.
— Мы с Максимом просто друзья, — с деланным равнодушием ответила Настя.
Окончив третий класс начальной школы, ребята разбрелись по разным районам города, в разные школы. Максим и Аня больше никогда в жизни не встречались. Однажды, уже будучи взрослыми, они нашлись в Одноклассниках, обменялись парой банальных фраз типа «как жизнь?». На этом их общение закончилось.
***
— И вообще, я тебя знаешь, что? Знаешь, что?
Дверь класса открылась, на пороге показалась Светлана Владимировна, и взгляд ее суровый не предвещал ничего хорошего. Максим положил кий на бильярдный стол и подумал: «Как хорошо, что я не успел сказать этой выскочке, что я ее люблю!»