– И вы еще живы? – удивился я.
– Белоу винил нас обоих. Брат был в ярости. Нас должны были судить и казнить, но вспомнив, как храбро мы дрались и что именно мы покончили с восстанием, Создатель пощадил нас и дал место на этом островке.
– Вы здесь давно? – спросил я.
– Добрых сорок лет. Я не разговаривал с братом с самого первого дня. Так мы условились еще на пристани. Он берет себе день, я – ночь.
– И даже не видели его? – спросил я.
– Я узнаю о нем только по замученным пленным, – сказал капрал. – Если бы мы сошлись, кому-нибудь скорее всего пришлось бы умереть. Так и будет в конечном счете. Я все время живу с этой мыслью.
Кое-то время мы сидели в тишине. Молчальник прервал игру и подошел налить нам вина. Дул тот же кой ветерок, и я жалел, что нельзя просидеть так всю ночь.
– Замечательный обезьян, верно? – спросил капрал, когда Молчальник подвинул к нему стакан.
– Замечательный не то слово, – сказал я. – Сколько раз уже он спасал мне жизнь!
– Он из Города, – заметил Маттер. – Очередной эксперимент Создателя по пересадке сознания. Как видно, прикончить его не решились, хотя он слишком доброжелателен, чтобы там нашлось ему применение. Мы друзья уже много лет. Мой братец пытался сделать из него надсмотрщика, да не вышло.
– Я уже никогда не смогу смотреть на животных, как смотрел раньше, – сказал я.
– Молчальник заводит дружбу со всеми заключенными: Он очень переживает, когда кто-то не возвращается из копей. Напивается до беспамятства – отравой по собственному рецепту: «Три пальца» и капельку «Бухты Пелик». Когда вы не вернетесь, он будет пьянствовать целую неделю, – сказал капрал.
– Утешительная мысль, – заметил я. Капрал рассмеялся.
– Все это бессмысленно, – согласился он. – Вам лучше пойти спать. До прихода «Шахты в Башке» осталось не так уж много времени.
Я поставил стакан и поднялся. Капрал дневной вахты пожал мне руку, и я через темную гостиницу прошел к себе. Я не был пьян, просто мне было очень спокойно. Едва я закрыл глаза, перед ними потекли образы Запределья. Спрятанные «Отрывки» вновь принесли мне запах Арлы, и я достал их.
Вернувшись к месту, на котором остановился, я обнаружил, что к экспедиции примкнул зеленый человек, лиственное существо, которого шахтеры называли Мойссак. В рукописи не говорилось, откуда он взялся. Он просто возник в начале длинного фрагмента описания. Мойссак вел себя дружелюбно и показал шахтерам древний заброшенный город у побережья внутреннего моря. Харад Битон надеялся найти в развалинах какие-нибудь подсказки, указывающие на дорогу в Рай.
Мойссак говорил с ними языком прикосновений. Он трогал рукой-ветвью щеку человека, и тот словно слышал разборчивую речь. На его лице, казавшемся клубком побегов, горели далекие огоньки глаз. Среди зарослей молодого леса он двигался как невидимка.
К тому времени с Битоном осталось всего четверо шахтеров. Даже под открытым небом им казалось, что они заперты обвалом в душном треке. За прошедшие недели они видели, как их товарищей пожирали демоны, как они кончали с собой, не выдержав пути, или падали с обрывов, но все же не разуверились в том, что их ведет сам бог. Люди, как муравьи, ползли сквозь бесконечную чащу.
Древесный человек сказал им, что заброшенный город назывался Палишиз. Больше он ничего не знал о нем. Издали город выглядел как гигантский песчаный замок, размытый прибоем. За городской стеной возвышались земляные курганы, испещренные бесформенными отверстиями, не заслуживавшими называния дверей или окон. Жители этого города представлялись похожими скорее на термитов, чем на людей.
Зарядив ружья и крепче сжимая кирки, они прошли между построенных из песка и ракушек колонн главного входа. Мойссак вышел вперед, жестом посоветовав не нарушать тишины, царившей на пустых улицах, вымощенных ракушками, сквозь которые вольно пробивалась трава.
Здания Палишиза оказались земляными насыпями, изрытыми тоннелями. Внутри паутины переходов попадались маленькие пустые комнатки. Шахтеры зажгли фонарики и исследовали этот жутковатый лабиринт. Скоро выяснилось, что все здания соединяются между собой длинными подземными ходами.
«Здесь ничего нет, – сказал товарищам Битон, после того как экспедиция целый день блуждала в путанице тоннелей. – Пойдем дальше».
Все согласились с ним, кроме Мойссака, внушавшего им, что в неподвижном воздухе подземелий он чувствует дыхание судьбы. Они устроились на ночлег посреди улицы, радуясь, что выбрались из похожих на могильники курганов.