Когда Дорис вернулась домой с работы, ни письмо, ни телеграмма еще не приходили. Зато явился полицейский на велосипеде. Он снял перчатки и стоял в гостиной в резиновом макинтоше — голос у него звучал встревоженно.
— Вам в нем не жарко? Может, стаканчик пива? — спросила Дорис.
— Вашего мужа вызывают в больницу, — сказал полицейский.
— Мы только что оттуда, — твердо сказал Вилли.
— Они пытались дозвониться после того, как вы ушли, — сказал полицейский, — набросив достаточно времени на дорогу, но говорят, наверно ваш телефон не работает. Они сказали, что сообщат об этом.
— Как они узнали номер? — спросил Вилли. — Я не пойду.
— В больнице сказали, что это срочно; просили расписаться.
— Это не может быть срочно, — сказала Дорис со слезами, наливая из бутылки пиво для полицейского. — В бланке сказано — в пятидневный срок.
— Срочные дела делаются медленно. Благодарю, но на работе я не пью, — сказал полицейский.
— Какая это работа, — сказал Вилли. — Так, увеселительная прогулка, покуда тебя самого не прихватит. Вот моя жена понимает. Говорят, срочно! Пять дней!
— Далеко не увеселительная прогулка под таким дождем, — сказал полицейский.
— Да, пожалуй, — сказал Вилли.
— Вы насквозь промокли. Если так ходить на пустой желудок, того и гляди помрешь, — сказала Дорис полицейскому — тот взял кусок пирога с тмином. Потом он удалился, заполучив, вместо Вилли, подпись Дорис. Вилли попытался уйти от беды, отправившись в Паб, и, вернувшись, с торжеством объявил Дорис, что нет ничего удивительного в том, что они не получили телеграммы, потому что сам он видел, как разносчик телеграмм сжигал на заднем дворе кипы желтых телеграфных бланков. «Чтоб согреться, — сказал он», — пояснил Вилли.
— Только что звонили по телефону из больницы, чтобы подтвердить, — сказала Дорис.
— А зачем ты подошла к телефону?
— Потому что могло быть что-нибудь важное. Так и вышло.
— Опять срочно, я полагаю, — в испуге яростно проговорил Вилли.
— Они узнали, что наш телефон работает. Они и так сердились, что полицейскому пришлось зря ездить. Я им сказала, что это не может быть так уж срочно, если тебе нужно явиться к ним через пять дней, а доктор рассмеялся и сказал, чтобы ты попробовал прикладывать теплое. Сегодня будешь спать внизу, в тепле.
— Это почки. Ничего нового они не смогут сказать про мои почки. Как они у меня разладились на войне, так и тянется.
— Я бы сказала, это от работы на холоде, там у бункера, — сказала Дорис.
— Клевещешь на мой бункер.
— Да я не про твой бункер. Я про маленький, который они нам предоставили во время войны. Будешь спать на диване, с хорошенькой грелочкой.
— А ты где ляжешь?
— Я буду спать в твоем телевизионном кресле. Если я крепко засну, я сверху тебя не услышу.
— Кресло для сна не годится.
— Я возьму одеяла, на которых глажу, будет вполне удобно. Я могу принести их из шкафа, где они проветриваются.