— С Максом — какая конспирация? — хмыкнул Агеев. — Непременно нарушит. Может, его не брать? Он еще спасибо скажет…
— Явка Макса, как и всех остальных, обязательна! — отрезал Денис. — Если его не будет, уволю на фиг, на его компьютерную гениальность не посмотрю. Так, с этим разобрались… Какие еще остались вопросы?
— Уголовные, — подняв руку, как ученица, напомнила Гадя.
— Правильно! Вам, Алексей Петрович, поручается использовать ваши связи в преступном мире для установления фактов: куда мог деваться Сапин?
Алексей Петрович Кротов кивнул. В отличие от Агеева он был немногословен, однако можно было не сомневаться, что порученное ему задание будет выполнено на «отлично».
18 февраля, 11.16. Галина Романова
Галя подкараулила Макса, мрачного и изнуренного, между двумя побежками в туалет. В руках у Гали была средних размеров баночка с мутным содержимым.
— Держи, Максик, — сказала она. — Это рисовый отвар. Помогает, я на себе проверяла. Когда на диете сидишь, главное — следить за кишечником.
— А ты сидела на диете? — с любопытством спросил Макс. Разговаривать с женщиной о таких физиологических моментах было стыдновато, однако Галя взяла такой теплый дружеский тон и у нее были такие располагающие карие глаза, что стыд сразу куда-то улетучился.
— У-у, сколько раз! — рассмеялась Галя.
— И помогает?
— Да не очень-то… — И, сообразив, что это признание ставит под удар ее совет относительно рисового отвара, уточнила: — Нет, вообще-то, конечно, помогает. Если бы не диеты, я в дверь не пролезала бы.
— Вот и я тоже начал диету соблюдать…
— Правда?
— Нуда. Вот наелся киви, пришлось переселяться в санузел. Трудно, — посетовал Макс.
— А ты один живешь?
— В Москве? Да.
— Как раз в Москве мне диету соблюдать легко, — разговорилась Галя. — А тут, в Сочи, тетя Соня, у которой я остановилась, вечно пытается мне что-нибудь калорийное подсунуть. Я уж не говорю о маме, она у меня в Ростове-на-Дону живет: дай ей волю — закормит до смерти.
— Мне вот что в диетах не нравится, — разоткровенничался Макс, — радость жизни уходит.
— А ты переключайся на другие радости жизни! Да и от кулинарных радостей не обязательно отказываться. Просто взамен тортов и печений ешь что-нибудь обильное, но некалорийное. Ты какие-нибудь овощи или фрукты любишь?
Макс мысленно проинспектировал гастрономические привязанности. Некалорийных среди них на первый взгляд не отмечалось. И на второй тоже…
— Бананы люблю, — выдавил он наконец после тягостного мычания. — Ну и еще… наверное, баклажанную икру. Болгарскую, которая в железных банках с белой наклейкой. Которая с желтой наклейкой, ту терпеть не могу. Как-то раз купил, открыл и всю в унитаз спустил — дрисня какая-то…
Старший лейтенант Романова умела располагать к себе людей: Макс уже чувствовал себя с ней легко, как со старым товарищем, не стесняясь свойственных мужской компании выражений. И она не возмутилась, не задрала нос, не стала корчить из себя герцогиню, при которой громко высморкался неучтивый простолюдин. От Гали исходило ровное теплое спокойствие. Макс отметил, что в ее присутствии даже его бурлящий кишечник затих и присмирел. Ей бы медсестрой работать, а не милиционером!
— Вот и ешь баклажанную икру. Только без хлеба.
— Как же это: икру — и без хлеба?
— Ну или совсем тоненькие ломтики отрезай и густо намазывай… Ладно, Максик, я побежала. Мне еще к Вячеславу Ивановичу успеть надо. А ты смотри у меня, лечись! Чтобы к светскому мероприятию полностью выздоровел!
— К какому еще светскому мероприятию?
— Сегодня, в десять часов вечера, в Сочи состоится что-то вроде общегородского бала очень важных персон. Там будут и наши подозреваемые по делу «Хостинского комплекса». Для них мы — бизнесмены из Москвы. Занимаемся… кто чем. Лично ты занимаешься продажей подержанных компьютеров.
— Но я… как бы это сказать…
— Никаких «как сказать»! Явка обязательна. Денис просил передать, что, если ты и тут сачканешь, он тебя уволит, несмотря на весь твой гений.