- Не расскажешь?
Вот ведь паршивец, ещё и гладит её то по плечам, то по боку, то меж лопаток. И целует в… разные места.
- Это случилось… на заброшенном полигоне. В начале века там экспериментировали с разными сочетаниями убивающих заклятий, артефактов и отравляющих веществ – для общей дезориентации мага, надо полагать.
- Во время великой войны?
- Точно. И там завелась команда простецов, пытавшаяся добраться до оставшегося барахла и применить его в своих целях. Нам нужно было зачистить полигон и деактивировать всё, что можно. И грамотно уничтожить то, что нельзя. И вот там стояла защита. Один человек погиб на месте, я шла следующей, и уничтожила ту штуку, остальные не пострадали. А меня… в конце концов вылечили.
То есть она очень на это надеется, что вылечили.
- Жаль, что я не знал этого сразу, - он снова просто обнял. – Но ты жива, и здорова, и это невероятное чудо господне.
- Это квалифицированный целитель.
- Видимо, проводник высшей воли, - не сдавался он. – Порекомендуешь? Я бы показал такому целителю отца.
- Думаешь, твоего отца нужно кому-то показывать? Как по мне, он великолепен сам по себе в любом агрегатном состоянии, - фыркнула Марион.
Генерала Саважа она весьма уважала.
- Ты ж наверное, видела, как он ходит?
- Как может, - если у тебя нет куска стопы, ты будешь ходить именно что как сможешь. – Но порекомендовать ему Клодетт могу.
- Вот и славно. И что, ты думаешь вернуться на службу или заниматься наукой?
- Я думаю обо всём. Диссертация готова наполовину, осенью мне обещали группу студентов на практику. А возвращение на службу зависит от итогового вердикта врачей.
- Это же замечательно.
- Почему? – глянула она на него.
- Будем часто видеться, - он улыбался совершенно без какой-либо задней мысли. – Марион, если ты сомневалась в себе, так не сомневайся больше. Ты права, ты взялась за такую тему, в которой никто не разберётся лучше тебя, а если кто-то ещё попробует что-то тебе сказать – шли ко мне, я поговорю. И про моменты описания поговорим ещё обязательно. Но может быть, не сейчас?
- А что сейчас? – глянула она из-под ресниц.
- А сейчас ты и я, и ничего больше.
Ах ты ж, ты и я, значит, и ничего больше. Хорошо, сам напросился.
Марион решительно взялась за цепь на его шее.
- Я правильно догадалась о значении этого предмета?
У некромантов всё, не как у людей – и сила-то их ни с чьей больше не стыкуется, и вообще слабо поддаётся контролю, поэтому они с момента пробуждения этой самой силы носят амулеты. Чтобы люди рядом от страха в обморок не падали. Но Марион доводилось слышать болтовню о том, что некромант без амулета в любви совсем не то, что с амулетом. И что это, гм, блюдо, подходит весьма не всем, но если вдруг почему-то подходит, то не сравнишь ни с чем. Рассказывала коллега по службе, так и сказала – не сравнить, там был-то всего-навсего один юношеский случайный случай, а помнится до сих пор, хоть уже и четверть века прошла.
И раз уж Марион выдали свыше некроманта – кто она будет, если не попробует?
Его ладонь мгновенно легла поверх её пальцев.
- Ты уверена? Если тебя недавно вылечили от тяжелой болезни, это может быть опасно.
- Я не боюсь опасностей. Но никогда не пробовала, зато слышала, что некромант без амулета – это что-то любопытное. Вдруг у меня единственный шанс узнать? Сам понимаешь, некроманты редки.
Он на мгновение нахмурился, а потом улыбнулся.
- Хорошо, звёздочка моя Марион. Но если вдруг что-то пойдёт не так – ты сама наденешь его обратно, договорились? – с развёрнутой ладони изящно слетело серебристое щупальце и дотронулось до её щеки.
Мягко, осторожно и немного щекотно.
- Договорились, - кивнула она и сняла с него крест, ещё и из волос не сразу выпутала.
Сила плеснулась наружу мгновенно – почти как ночью, когда стояли спиной к спине. Только сейчас она выглядела не убивающей наповал, а… скорее наоборот. Щупальца, бывшие мертвенно-серыми, будто поглощавшими свет и цвет, сейчас задорно серебрились в лучах солнца.
И Марион улыбнулась харизматичному некроманту, и потянулась в этот невероятный серебристый клубок, нити из которого дотягивались везде, особенно там, где не хватало рук.
Кажется, где-то снаружи существовала какая-то жизнь, кто-то приходил и уходил, но им было хорошо вместе – просто вместе и просто хорошо. Может быть, она уже подходила к смертельной черте так близко, что ей не страшно? Потому что страшно не было, было вдохновляюще.
Спасибо тебе, красавчик-некромант. Могла бы и не узнать никогда… а вон оно как, оказывается.