– Нина! Не делайте глупостей!
Нина вышла в сером закрытом платье с тем самым светлым плащом на сгибе локтя и с небольшим чемоданом. Револьвера, конечно, не было никакого. Глаза заплаканные, но Кривошеин съязвил, не удержался:
– Значит, все-таки приготовили чемоданчик?
На площадке Нина заперла дверь и сделала шаг вниз по лестнице, но Кривошеин ее остановил:
– Наверх!
На чердачной двери висел замок. Нина испуганно наблюдала, как Кривошеин достал из кармана набор отмычек и, повозившись, открыл дверь.
– Кто вы такой? Я никуда с вами не пойду!
– Сопротивление при аресте? – Кривошеин крепко сжал ее локоть.
В пыльной полутьме чердака они дошли до слухового окна, Кривошеин вылез первым.
– Вы с ума сошли! Я туда не полезу!
Он выдернул ее на себя через слуховое окно – вокруг рыжими крышами распласталась Москва, – и они пошли на полусогнутых по жестяному скату. Железо грохотало под ногами на весь город.
Вышли на другую улицу из подъезда соседнего дома. Кривошеин нес чемодан, держал Нину под руку. Страх отпустил ее немного: если Кривошеин не изнасиловал и не убил ее на чердаке, то этого, по крайней мере, можно не бояться. И она снова стала задавать вопросы:
– Вы меня похитили?
– Поедем на моторе. Молчите. Таксисты из отрывочных замечаний понимают больше, чем можно предположить.
У тротуара стоял таксомотор.
Полчаса ехали через деревни и дачные поселки, пока Кривошеин не остановил шофера на лесной дороге. Отпустил мотор и повел Нину по тропинке в елки. Она опять заволновалась. Кривошеин остановился, прислушался и повернул обратно.
– Следы путаете?
– Именно. Если водителя будут допрашивать, он покажет направление, куда мы пошли.
Нина решила поддерживать разговор. Ей казалось, так безопаснее.
– Вашему начальству неизвестно о ваших авантюрах?
– Верно.
– Вы женаты?
– Нет.
– Один живете?
– Один.
– Так вы … вы меня к себе ведете?
– Поживете у меня пока, – сказал Кривошеин невозмутимо, будто и не чувствуя ее страха.
Они вышли к домику на небольшом участке. За деревьями угадывались соседние дачи, проступавшие сквозь сосны лишь фрагментами.
– Это ваша дача?
– Моя.
– Вам на службе дали?
– Нет. К счастью для вас, на службе никто о ней не знает.
– Купили? Откуда у вас такие деньги?
Кривошеин пошел к дому с чемоданом. Нина с тоской огляделась по сторонам – закричать?
– Не советую, – сказал Кривошеин. – Вызовут милицию, и нас обоих арестуют. Как раз от этого я вас спасаю, поймите.
Старая деревянная дача в два этажа, запущенная и неуютная. Мебель затаилась по углам еще со времен царизма.
– Вы здесь нечасто бываете… – заключила Нина.
– Нечасто. Работы много.
Кривошеин отодвинул вытертый ковер с середины просторной гостиной и открыл дощатый люк подпола. Лицо Нины некрасиво скривилось, она попятилась. Кривошеин стволом револьвера указал ей на темный квадрат в полу:
– Не бойтесь. Так будет лучше.
Часть вторая
Татьяна
Из записок мичмана Анненкова
20 июля 1918 года
Татьяна вошла в тамбур и взялась за ручку двери, будто собиралась пройти дальше. Я испугался и схватил ее за локоть.
– Дальше нельзя!
Она улыбалась, и я поспешно отдернул руку. В застекленном окошке двери и так было видно, что это последний вагон и дальше только бесконечные рельсы.
– Я вижу … У нас теперь все так: пара шагов от кровати – и дальше нельзя …
Маленькая станция после Красноярска. Поезд не двигался уже часа два. Мы стояли у окна и смотрели на пустой перрон. Вдалеке виднелось убогое станционное здание, похожее на амбар. Куры рылись в траве у платформы.
Татьяна! Последний тамбур последнего вагона – она это знала. Неужели ко мне пришла?
На Корабле Великая Княжна Татьяна Николавна едва удостаивала насмешливым взглядом юнгу, бегавшего с ее младшей сестрой.
Моя детская фантазия: будто бы эта гордячка оказывалась не родной дочерью Царя, а приемной. Тайна открывалась внезапно, что лишало ее царственных привилегий, она становилась простой девушкой, и ей уже не нужно было выходить замуж непременно за принца. Я совершал подвиг ради нее и … И вот фантазии сбылись самым невероятным образом: Государь отрекся от престола, новые власти распорядились именовать его гражданином Романовым. И Великая Княжна Татьяна Николаевна – теперь просто Таня Романова – стояла рядом со мной в тамбуре вагона. Неужели Российская империя погибла во исполнение моих мальчишеских грез? Тысячелетнее Царство вверглось в кровавый хаос, потому что я мечтал о Царевне! Господи прости, не этого я хотел.