Но она знала ответ. Она на самом деле не верила в его опасность. Несмотря на все, что-то в нем всегда казалось ей разумным. Он не казался ей убийцей.
– Ты действительно выстрелил в меня, – прошептала она.
Гидеон кивнул.
Ее зрение затуманили слезы.
– Прости, – он кивнул вновь, выглядя при этом лишь слегка извиняющимся. – Все скоро закончится.
Она натянула наручники, переполненная необходимостью освободиться и зажать рану.
– Сними их с меня! Позволь, по крайней мере, умереть со свободными руками.
– Ты не умираешь, – проговорил он с ноткой нетерпения.
– Жжется, – простонала Клэр, даже когда ощущение жжения пошло на убыль.
Появлялось оцепенение. Должно быть смерть близка.
– Это ощущение от исцеления.
– Что? – Клэр моргнула несколько раз.
– Твои клетки регенерируют.
На мгновение она позволила себе надеяться, но затем пришла к выводу, что это должно быть часть его плана – мучить ее перед смертью. Она никак не сможет выжить после ранения в грудь. Клэр отвела взгляд в сторону, отпуская его, не желая смотреть в глаза убийцы, когда сделает свой последний вздох.
– Посмотри, – он наклонился к ней и задрал ее футболку.
Клэр, напуганная обезображенной плотью, которую она точно увидит, дернулась в сторону.
– Перестань ерзать, – Гидеон дернул рубашку выше. – Видишь?
Клэр ничего не могла с собой поделать и посмотрела.
Гидеон скользнул рукой по ее животу и ребрам, вытирая кровь. Что-то упало на пол с глухим ударом. Клэр посмотрела на свое тело – к своему удивлению, она не увидела никакой дыры.
– Видишь, она уже закрылась, – подняв то, что упало на пол, он продемонстрировал маленький, сдавленный кусочек металла между своим указательным и большим пальцами. – Если бы это было серебро, то сейчас мы бы не вели с тобой этот разговор. Ты была бы мертва.
– Боже мой, – ее глаза сфокусировались на кровавой пуле, и, наконец, приняли то, что не мог принять ее разум.
Гидеон расстегнул наручники. Руки Клэр бродили по груди и животу, но она не ощущала ничего за скользкостью крови.
– Я не ранена, – она вновь посмотрела на пулю – неоспоримое доказательство.
– Ты была ранена, – его губы скривились в подобии улыбки. – Ты просто не мертва.
Отведя взгляд от маленького куска металла, она осматривала его лицо, ее глаза осматривали каждую линию, каждый нюанс, ничего не пропуская. Она вдруг увидела его таким, каким он был. Нормальным.
– Расскажи мне. Расскажи мне все.
Гидеон медленно кивнул.
– Сначала помойся.
Клэр на нетвердых ногах направилась к своему чемодану. Ее руки дрожали, когда она искала чистую одежду. Ее мысли кружились, и простое движение требовало куда больше, нежели должно было быть. Оказавшись наедине в ванной, она медленно прислонилась к двери и позволила себе задрожать. Клэр намеренно избегала смотреть в зеркало, когда раздевалась, не желая созерцать свои глаза сейчас, когда она осознавала, что в них скрыта правда.
Стоя под душем, она откинула голову назад и позволила воде колотить по лицу. Клэр думала о том, что рассказал ей Гидеон, обо всем, во что она когда-то отказывалась верить, хотя теперь и знала, что все – правда.
Ленни действительно мертв. Ей больше не нужно делать вид, что все не так. И все же она не могла винить Гидеона за его убийство. Если бы он не сделал этого, она сама была бы мертва. И Клэр сдалась горечи, слезам, позволяя им исчезать вместе со струями воды внизу в стоке. Она сказала себе, что как только выйдет из душа, больше не потратит ни единого мгновения на слезы. Ленни мертв, но она все еще жива, и ей нужно найти выход из этого кошмара.
Выключив воду, Клэр вышла из душа. Когда она завернулась в одеяло, ее взгляд скользнул к зеркалу, к незнакомке, которая смотрела в ответ. Серебряные глаза пылали голодом, смысл которого она теперь понимала.
Не раздумывая, она схватила первую вещь, которую смогла найти – маленькую вазу с высохшими цветами, стоящую на бочке унитаза, и отправила ее в полет. Зеркало разлетелось с громким треском. Осколки вазы и стекла осыпались на стойку и на пол. Но эти глаза ликана все еще были видны, искаженные сквозь треснувшее зеркало. Глаза зверя, насмехающиеся, смеющиеся над ее выражением неприязни.
– Нет, – яростно проговорила она, желая стереть их со своего лица.
Ее рука сжалась вокруг керамического держателя для зубной щетки именно в тот момент, когда в ванную ворвался Гидеон. Он поймал ее руку, до того как она отправила в полет подставку.
Вытащив подставку из ее сжатой в кулак руки, он оттащил Клэр в сторону. Его хватка на ее руке была теплой и твердой. Осколки стекла врезались в ее ступни, и Клэр вздрогнула, падая ему на грудь.
Гидеон перевел взгляд вниз.
– Черт, – пробормотал он, поднимая ее на руки и вынося ее из ванной.
Клэр скоро поняла, что находится в кровати, ее ступни лежат на его бедре, а он вытаскивал стекло из подошв ее ступней; его руки были на удивление нежными.
Она молчаливо наблюдала за ним в течение минуты, а затем спросила:
– Почему ты делаешь это?
Его бровь изогнулась, когда он сосредоточился на ее ступне.
– Ты можешь быть ликаном, но тебе все еще больно ходить с осколками в ступне.
Клэр облизала губы.
– Я имею в виду, почему ты помогаешь мне?
Гидеон поднял взгляд, изучая ее мгновение, а затем вернулся к своему занятию.
– Сегодня мы вернемся в город. У нас мало времени, поэтому ты должна будешь помочь. Мне нужно знать о Ленни все. Семья, друзья, где он любил проводить время. Есть все шансы, что он знал ликана, который заразил его, поэтому начнем с отслеживания его шагов за последний месяц.
Клэр смотрела на него в течение минуты, прежде чем кивнуть. Он помогает ей, пытается предотвратить ее превращение в кровожадного монстра. Убийцу. Она закрыла глаза и слегка потрясла головой. Это все, что имело значение.
Открыв глаза вновь, она проговорила:
– Что случится, когда мы обнаружим того, кто инфицировал Ленни?
– Я убью его, – ответил он так просто, будто убивал все время, и только тогда Клэр, наконец, приняла то, что он делал.
Убивал всех, за исключением ее, напомнил ей тонкий голосок на задворках сознания.
– После того как ты убьешь его, проклятие будет разорвано.
Гидеон помедлил перед ответом, его рука обвилась вокруг ее стопы.
– Да, если он – альфа.
– Альфа?
– В каждой стае есть альфа, и от каждого ликана можно проследовать до его альфы, через рождение или инфицирование.
– Если ты убьешь альфу, остальная часть стаи снова станет людьми?
– Нет, – его глаза посмотрели прямо в ее. – Только те, кто не прокляты.
Склонив голову к ее ноге, Гидеон объяснил:
– Если ты убиваешь и питаешься, ты проклята. Не важно, убит твой альфа или нет. Проклятие не может быть разорвано, после того как ты кормилась. После этого пути назад нет.
Клэр покачала головой.
– А что если мы не сможем найти альфу Ленни?
– Ты превратишься при следующем полнолунии. И будешь убивать.
Клэр сидела неподвижно, слишком напуганная, чтобы даже вздрогнуть, когда он выдернул осколок стекла, который глубоко погрузился в изгиб ее стопы. Слова Гидеона перекатились сквозь нее – слишком ужасные, чтобы поверить в них. Только вот она уже прошла этап неприятия.
– Даже если я не хочу? – спросила она, пытаясь не допустить появление отчаяния в своем голосе, которое как она чувствовала, уже поднимается.
– Инстинкт ликана слишком силен. У тебя не будет выбора.
Гидеон убрал ее ногу со своего бедра, его глаза поймали ее взор в молчаливом послании. И у меня тоже.
Клэр кивнула. Слова не были произнесены вслух, но она поняла. Она поняла, что этот мужчина, который спас ее жизнь в темном переулке, мог вполне вероятно стать ее палачом. Гидеон Марч не пощадит ее дважды.