«Перестань смотреть на него, как на прокаженного, и возьми себя в руки».
Она вздохнула, стараясь успокоиться и набраться храбрости. Каким бы отстойным все ни казалось, Изе надо постараться и сделать хорошую мину при плохой игре. Ради них обоих.
– Твои собратья волновались. Мне кажется, они боялись, что с тобой что-то случилось.
– Деметрий причинил тебе боль?
Большое тело Терона, казалось, высасывало весь воздух из комнаты по мере того, как аргонавт приближался к ней. Изадора запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо, и изумилась резкости и враждебности, отразившимися в чертах воина.
– Боги, нет. Почему ты так решил?
– Потому что ты как будто готова вот-вот рухнуть на колени и вытереть пол своим подолом.
– Подолом? Я…
Не дав возразить, Терон подхватил Изу, а затем положил обратно на проклятую кровать.
– Аид и преисподняя, Изадора! Твой внешний вид нисколько не улучшился с нашей последней встречи.
Принцесса ощущала тепло его рук через одежду. Но этот жар пропал так быстро, что она едва успела его почувствовать.
Терон снова натянул на нее тяжелые, удушающие одеяла под самый подбородок.
Изадора тут же сбросила их до талии. Что это за запах? Она сделала глубокий вдох. Лаванда.
Его ранили?
Она быстро отбросила этот вопрос, потому что не имело смысла его задавать. Ее жених здесь, здоров, и ему не нравилось, когда женщины над ним трясутся.
– Терон, со мной все хорошо.
Если он и услышал, то не ответил. Вместо этого лидер аргонавтов подошел к двери, открыл ее и резким голосом приказал что-то сидевшей в гостиной Сафире. Изадора услышала невнятное бормотание ошарашенной служанки, а затем донесся звук удаляющихся шагов.
Аргонавт закрыл дверь и двинулся обратно к принцессе. Его черные волосы развевались при ходьбе. Подойдя ближе, Терон остановился в изножье кровати.
– Расскажи мне, что ты делала в том клубе.
О Аид. Неужели она правда считала, что воин не станет ее допрашивать? Боги, она себя обманывала.
– Мне… мне просто стало интересно.
– Не лги мне, Изадора. Я не Деметрий, не твой отец и не твоя покорная служанка.
– Горничная.
– Без разницы, – Терон стиснул зубы. – Я никому не рассказывал, где ты была, но как твой будущий муж считаю, что имею право знать о наклонностях моей невесты. Как тебе удалось проскользнуть мимо охраны и попасть в мир людей? И зачем ты туда отправилась?
Ой-ой. Изадора сжала губы и опустила взгляд на тяжелые одеяла. Она не могла рассказать жениху об Орфее и о том, как он ей помог. Возникнет слишком много проблем.
Но, может, поделиться с Тероном всем остальным? Изадору мучили сомнения. Знал ли он о полукровках? О секрете ее отца? О том, почему нынешний царь и все правители до него продолжали отправлять аргонавтов в мир людей, невзирая на все возрастающее неодобрение собственной расы?
Неизвестно. И сейчас не время говорить Терону об этом. Пока нет. Только после смерти ее отца, когда она станет правительницей Арголеи.
Если, конечно, Иза ею станет.
– Меня просто мучило любопытство, Терон. – Когда он раздраженно фыркнул, Изадора быстро добавила: – После того, как мой отец объявил о нашей… помолвке… Я занервничала. Ты же знаешь правила аристократии. Ты понимаешь, что я… нетронута.
Пусть ей и стыдно было признаться ему, что она все еще девственница, но Изадора понимала – Терон об этом и так подозревал. Все равно, как только они поженятся, он узнает правду, так что принцесса отбросила прочь смущение и продолжила:
– До меня дошли слухи о клубах, где люди обнажаются, так что я пошла посмотреть на то, что любой другой гинайкев царстве уже известно. Не хотела разочаровать тебя своей неопытностью.
Она не лгала. Просто недоговаривала. Лучше умолчать о том, что сама мысль о сексе с ним пугает ее до жути.
Принцесса, затаив дыхание, ждала ответа Терона, но тот лишь бесстрастно смотрел на нее. Когда она уже была уверена, что аргонавт ничего не скажет, он разочарованно и глубоко вздохнул.
– Изадора, ты не можешь меня расстроить. Из нас двоих именно я чувствую себя неопытным. Весь этот королевский протокол, мероприятия... Ската. Я не знаю, как это назвать. Все это вне моего понимания. Я знаю, мы оба не ожидали, что окажемся в подобном положении, но наш долг сделать все, чего от нас ждут.