— Скоро будем на месте, — сказал Алкей. Он остановился на несколько минут и перевел дыхание. Долгая ходьба давалась ему непросто.
— Когда придем, в дом, где больная, не заходи, — предупредил меня старик. — Если там будет что-то серьезное, я помашу тебе в окно, пойдешь обратно. Меня ждать не надо, поняла?
— Поняла, — сказала я, — Ты думаешь, что это заразная болезнь?
— Судя по тем симптомам, которые мне описал посланник, это очень нехорошая болезнь и при неаккуратном лечении может распространиться. Скорее всего, больную и всех, кто с ней общался, придется изолировать на некоторое время, чтобы знать, не заразились ли они.
— Будем надеяться, что ничего подобного не случится. А если болезнь не заразная, то мы останемся в деревне?
— Посмотрим, — Алкей пошел вперед.
Минут через пять мы уже входили в ворота деревни. Нам навстречу высыпали ребятишки, они с любопытством рассматривали меня и Алкея. Старик невозмутимо шагал вперед. У первой встречной женщины мы поинтересовались, где находится дом старосты. Узнав, что это пришел лекарь, женщина провела нас к самому дому. Алкей вошел внутрь, а я осталась стоять под окном.
Старика не было довольно долго. Я уже начала переживать, когда он вышел из дверей и подозвал меня.
— Можешь входить, если хочешь, — сказал он, — Девушка не заразна.
— Чем она больна? — спросила я.
Алкей пожал плечами.
— В том-то и дело, что я не знаю. Она просто слабеет и гаснет на глазах, — Он вытер рукавом рубахи взмокший лоб, — Кажется мне, что дело тут нечисто. Ну, заходи.
Я поднялись по ступеням на крыльцо, и мы зашли в дом. Там было невыносимо душно, воздух спертый и затхлый. На низкой кровати лежала больная. У неё было белое, как полотно лицо, страшное и неестественно худое. Около девушки сидела пожилая женщина, по всей видимости, мать, у ног которой расположился мальчик лет десяти.
— Открой окна, Руд, — сказал старик, — Тут можно задохнуться.
Я поспешно раскрыла ставни, и в помещение буквально полился свежий воздух. За несколько секунд, проведенных здесь, я моментально вспотела. И мне ещё казалось, что на улице жара. Это здесь было словно в парилке.
Алкей тем временем стал расспрашивать женщину.
— Скажи, любезная, — обратился он к ней, — Не приходила ли в вашу деревню какая-нибудь странная женщина? Ещё до того, как заболела твоя дочь.
Она сперва покачала головой, потом словно опомнившись, произнесла:
— Была здесь торговка одна… Она продавала ткани и бусы. Мы купили у неё срез ткани на платье дочке.
— И как выглядела эта женщина, не помнишь? — продолжал старик.
— Женщина, как женщина. Пожилая, лет сорока, может, чуть старше. Волосы черные из-под платка выбивались. Одета богато правда была. Мы ещё подумали, что видно хорошо зарабатывает на своих тканях, раз так одевается. И золота много на ней было.
— Ясно, — Алкей посмотрел на меня. Я стояла у окна, заинтересованно прислушиваясь к разговору.
— Этой ночью я останусь у тебя, — сказал старик женщине. Он подозвал меня к себе.
— А ты мне одолжи свой меч, — попросил он.
Я машинально потянулась рукой к поясу. По просьбе Гуды, меч я постоянно носила с собой и даже успела привыкнуть к тому, что он всегда под рукой. Не задавая вопросов, я вытащила тонкий клинок из ножен и протянула его старику.
— Тебе стоит вернуться домой, — старик взял меч, — Возьмешь у старосты коня и через час будешь дома.