— Я получила официальное заключение из Университетской медицинской клиники, в котором подтверждено наше кровное родство, — сказала Марта, протягивая ему экземпляр заключения. — Это — твой. Теперь я хочу с тобой посоветоваться о моих дальнейших шагах.
— Посоветоваться со мной? — удивился Андрей.
— Именно так! Раз специалистами-генетиками установлено, что мы близкие кровные родственники, я считаю надо это узаконить официально в государственных органах. Так уж получилось, что я осталась совсем одна, и мне очень приятно, что на закате жизни нашла своего брата и племянницу.
Я уже посоветовалась с Михелем — помнишь, он присутствовал на моем юбилее — официальное установление родственных связей позволит мне сделать Агнию своей наследницей. А тебе — без проблем оформить гражданство Германии и вернуть себе фамилию фон Бюлов!
— Но я пока даже не думал об этом! И изменять фамилию я не собирался. Все мои научные работы связаны с моей фамилией, и появление нового историка, претендующего на известность в тематике моих исследований, и присвоившего мои научные труды, только внесет путаницу.
— В любом случае официальное оформление родства не помешает. Это сейчас ты не собираешься менять гражданство, а потом захочешь. Тем более, лично тебе делать ничего не придется: я все оформлю сама. Ты только подпишешь необходимые бумаги. Я уже договорилась с Михелем и Штейном — моим адвокатом — они возьмутся за это дело.
— Ну, если ты настаиваешь…
— Да, настаиваю! И как тетя Агнии я хочу встречаться с ней чаще! Если она захочет, пусть приезжает ко мне в гости в любое время. Я могу заезжать за ней на автомобиле и отвозить обратно. Постараюсь многому ее научить. Посмотри, твоей теще вскоре исполнится семьдесят два года и она не сможет много времени уделять Агнии. Вы с Тамарой — постоянно заняты на работе. Мое предложение — хороший выход для Вас!
— Ладно, готовь документы. Но менять фамилию и пока гражданство я не собираюсь!
— Документы уже подготовлены. Подписывай! — Марта открыла папку для бумаг и вынула из нее несколько отпечатанных документов. Андрей внимательно их прочитал и тут же подписал.
— Официальное оформление прав родства — дело длительное. Хорошо, если только осенью мы получим официальное уведомление об этом! — сказала Марта. В ответ Андрей только пожал плечами.
Глава восьмая
Мир развивался семимильными шагами. Появились новые автомобили, космические аппараты, мощные компьютеры, сотовая связь. В то же время в России ситуация не улучшалась. Предприятия разваливались, появились безработные и нищие, поднял голову бандитизм. Все ринулись в торговлю. Россию сотрясали финансовые кризисы. Появились олигархи, доморощенные миллиардеры. Развилась коррупция и взяточничество. Народ перестал верить в способность государства, в виде правоохранительных органов, защитить его от бандитов. Да и сами эти органы почти перестали отличаться от бандитов. Вера в праведный суд была потеряна. Армию сотрясали скандалы, связанные с дедовщиной, воровством и нищетой в среде ее элиты — офицерства.
Только постепенно начавшийся рост цен на газ и нефть позволяло государству сводить концы с концами. Получаемые денежные средства от продажи энергоресурсов просто проедались, не вкладывались в развитие собственных отраслей народного хозяйства. Во всем этом еще раз убедилось семейство Андрея, приехавшее летом 1996 года в Геленджик на отдых из Германии.
Спустя неделю после приезда в Геленджик на пляже состоялся следующий разговор между Агнией и Тамарой:
— Мама, почему такая огромная разница между Мюнхеном и Краснодаром?
— Что ты имеешь в виду!
— В Краснодаре люди на улицах какие-то не веселые, злые. Постоянно ругаются. Улицы грязные, тротуары замусоренные. Машины, в основном, старые. На каждом углу нищие. В Мюнхене этого нет!
— В России сейчас наступила тяжелая жизнь: пять лет назад наша страна — СССР — перестала существовать. Вместо нее образовались пятнадцать независимых государств. В одном из них — России — мы и живем. Все экономические связи между республиками разрушились. Очень многие заводы перестали существовать. Люди остались без работы. С чего им радоваться? Денег ни на что не хватает: ни на уборку улиц, ни на покупку новых машин. А многим и на еду! Но дело постепенно наладится. Всегда после кризиса начинается подъем. Так и в России произойдет!
— Мне в Мюнхене больше жить нравится. Там и относятся ко мне хорошо!
— А что, здесь не так?
— Да, знакомые ребята, с которыми я раньше в школе училась, как узнали, что я в Германии живу, сразу стали фашисткой обзывать. А тетя Оля из соседнего дома все про нашу жизнь в Мюнхене расспрашивает, на все, что я не скажу, кривится. А вчера буржуйкой назвала!
— Агния, постарайся на них не обращать внимание. Мы сюда приехали отдыхать, купаться в море, загорать, отъедаться фруктами. Уже через три недели вернемся обратно в Мюнхен и поедем на автомобиле в путешествие во Францию. Визы уже получены.
— Скорее бы! А то мне здесь плохо. И бабушка постоянно плачет!
— Что? Почему плачет?
— А ее тоже соседи обижают и на рынке продавцы ругают, когда она их фрукты некачественными называет! Бабушка говорит, хоть у нас фрукты лучше, чем в Германии, но пока их привезут, пока разложат, пока продадут — они все побитые и гнилые становятся, а цену все равно продавцы не снижают! «Лучше выбросим, чем дешево продадим», — говорят!
Вечером Тамара рассказала о разговоре с Агнией Андрею.
— До чего же люди обозлены! Зависть так и прет как увидят, что у кого-то все хорошо! А не понимают, что для этого надо учиться, окончить институт, написать диссертацию, стать востребованным не только в своей стране, а в мире. А это — огромный труд!
Когда мы приехали из Москвы в Краснодар, ты сразу в Геленджик умотал, а я с мамой и Агнией до конца дня в городе оставалась. Зашла в Университет, кое-кого из знакомых встретила, поговорили. До чего все плохо! Преподавателям приходится подрабатывать, продавая вещи на рынке, работая уборщицами, грузчиками в магазинах! Зарплата в Университете — совсем мизерная.
А как узнали, что мы в Германии в Университете преподаем, так сразу стали выспрашивать про «волосатую руку», которая нас туда определила. Так и не поверили, что мы сами устроились! Да и они могли бы уехать за границу, если бы языки знали! Так ведь не учили, а сейчас кого-то обвиняют.
— Когда я приехал в Геленджик, наш жилец, который напросился пожить в нашем доме совершенно бесплатно, потребовал с меня деньги за то, что наш дом не разворовали за время нашего отсутствия. Он, якобы, его охранял. Я ему напомнил о нашем договоре перед отъездом и что он обещал. Так в ответ услышал только одно: «Буржуи! Зажрались! Жалко дать денег!» Да ты попроси, если тебе не хватает, а не требуй! У меня, чем дальше, тем больше возникают мысли, а не продать ли нам этот дом! Если будет нужно — купим! Вон, ко мне уже армяне приходили, предлагали продать. И цену хорошую сулят.
— А сколько?
— Пятьдесят тысяч долларов.
— Продавай, только мы должны дожить до конца отпуска в этом доме. Билеты на самолет у нас на 1 августа. Больше двух недель осталось.
— Вот умом понимаю, что лучше продать, но как вспомню, как он мне достался, так руки и опускаются! Может быть, ну их, эти деньги? Не обеднеем. Подарим дом многодетной семье, что в развалюхе в конце нашей улицы обитает! Совсем бедно живут.
— Не боишься, что только мы уедем, как они армянам дом продадут, да еще и задешево. Те нас обманывать побоятся, а их — запросто!
— А может быть, их спросить, что лучше: дом или деньги? Так и сделать. Если деньги им предпочтительнее, то дом армянам продадим, а деньги — им отдадим.
— Ну, тогда точно, в Геленджике нам лучше больше не появляться! За буржуев все считать будут! Как же, пятьдесят тысяч долларов отдали! А то, что в той семье восемь детей, никто не вспомнит!
— Да и хрен с ним, с этим Геленджиком! Заработаем денег, в Ницце дом купим. Или в Испании на Коста Брава. Но хоть совесть мучить не будет!