— Я хочу заговорить с ней, как говорю сейчас с тобой.
— Если Змей ответит, я должна буду уступить ему? — догадалась она.
— Да. Но если что-то пойдёт не так, мы сразу вернем контроль.
— Поняла.
Сначала Марк сосредоточился на образе Змея и попробовал связаться. Ничего.
«Змей — это физическая оболочка, — подумал он, — Наглядное воплощение Аномалии в нашей реальности… Из своей реальности я сумел подключиться к таинственному саду. Неужели Аномалия и есть тот сад?»
Следующий образ адресата был садом без солнца и птиц, по которому расхаживали неживые люди. Марк уловил некий едва уловимый отклик. Очень странный отклик, который не вызвал никаких ассоциаций. В бессмысленном на первый взгляд ответе ощущался знакомый «почерк».
Но и это не был Мэрон.
Марк попробовал вновь, отправив сообщение именно «Стражу» сада.
Чуждая воля Лесного оживилась. В этот момент они оба ощутили его желание сблизиться с теми людьми вдали, его чудовищную мощь, его напряжение. Лесной уступил им не потому, что проиграл противостояние. Он уступил, потому что захотел этого.
Одна только демонстрация силы оглушила пару резонирующих сознаний, возомнивших, что могут сопротивляться. Марк вновь отдалённо начал ощущать ту усталость.
— Друг-Марк? — испуганно позвала Трусишка, как только пришла в себя.
— Я слышу тебя. Всё в порядке?
— Кажется, да. Но… Теперь мне очень страшно.
— Мы всё еще у руля. Значит, нам стоит продолжать, — ответил он, хотя уже совершенно не был уверен в том, что просить Лесного показать местоположение Настоящего Марка — хорошая идея.
— Мы у руля, пока ему это интересно. Нам нужно быть очень осторожными.
— Что ты предлагаешь делать?
— Я… не знаю. Давай просто вернемся. Я хочу вернуться в сад. Туда, где над нами не будет нависать нечто непостижимое.
— Не думаю, что мы сможем вернуться.
— Почему?!
— Мы здесь, потому что Лесной так хочет. Пока он сам не решит нас отпустить, мы ничего не сможем сделать.
Чтобы убедиться в своём же предположении, Марк представил себя в саду и попытался подключиться к своему телу. Никакого отклика.
— Нам нужно действовать и надеяться, что Лесному это понравится.
— Разве ему что-то может нравиться? — удивилась Трусишка.
— Тот, кто мог управлять им раньше, чувствовал, что Лесному нравятся некоторые ситуации.
Его осенило.
Тот неживой человек, на голове которого изначально была шляпа… Мэрон Вассер. Они с Трусишкой заняли место принца. Пока Аномалия не голодна, у них получится управлять ею, но когда придет «голод»… Неужели всё повторяется?
Между ними и принцем однозначно была разница. Мэрон мог полноценно «управлять» Змеем в одиночку, а они — нет. Без Трусишки Иная структура Демона почти полностью сгорела за несколько минут, а Мэрон просуществовал сотни лет.
Для принца взаимодействие со Змеем было гораздо проще, чем для них двоих сейчас.
Марк вспомнил последнее, что видел в таинственном кабинете. Его интересовала одна деталь…
Мэрон выглядел «неживым» до того, как Марк снял с него шляпу. Да, возможно так казалось из-за парализующего воздействия Лесного, но… Если он не был «живым», то с кем тогда всё это время на самом деле говорили оба Марка?
Он вспомнил, как принц подозрительно странно восстанавливал детали своего прошлого. Особенно то, что касалось Хростана. Словно Мэрон, или сущность, говорившая от его имени, пыталась заинтересовать Марка тем, что интересно ей самой. Вспомнил, как легкомысленно принц принял помощь от Лесного, когда нужно было отключить «радар». Раньше странности поведения Мэрона Марк списывал на небольшое сумасшествие, случившееся с ним за сотни лет жестокого одиночества. Теперь появилось другое, более причудливое, но обстоятельное объяснение происходящему.
Если никакого Мэрона не было, то к чему весь этот спектакль? Зачем Лесному играть роль человека? Зачем говорить с Марком?
Сущности нужно не только Светило…
— Он делал тебе очень больно, — предупредила Трусишка, поняв, о чем думает Друг-Марк, — Я испугалась, что ты погибнешь. Если он хотел общения, то мог сделать это по-другому. Почему ты считаешь, что ему можно доверять?
— Потому что не чувствую в нём подлости. В нём нет и никакой знакомой мне хитрости. Возможно, он вообще не собирался уничтожать меня.
— Хищники иногда ловят слабую добычу и играют с ней, не причиняя вреда. Это выглядит забавно. Только заканчивается такая игра гибелью.
— Это не игра. И мы не добыча… Пусть его воля причиняла мне боль и направила Змея в посёлок, после нашего с тобой воссоединения она словно изменилась. Я чувствую в ней что-то…