Туолин провел их сквозь эту строго организованную сумятицу к высокому человеку схемными длинными волосами и тонким узким ртом. Подбородок у него выдавался вперед. Он обернулся при их приближении и взглянул на Туолина.
— А-а, Тиен. Хай с войсками уже подошел?
— Да, еще до заката.
— Хорошо. У нас теперь каждый человек на счету.
Риккагин Во взял у гонца бумагу и отошел от них на несколько шагов — поближе к свету. Прочитав сообщение, он вернулся к столу, набросал пером несколько слов и отдал бумажку гонцу, который тут же удалился.
Он повернулся к Туолину.
— Сегодня днем мы потеряли еще один дозор.
— Где?
— В северном направлении. В лесу.
— Сколько человек?
— Тринадцать. Вернулся только один.
Во поморщился.
— И толку от него мало. Бредит.
— Что говорил?
Во принял у гонца очередное послание и уткнулся в бумагу.
— Не помню. Спроси у Лиху, если хочешь. А я не хочу себе голову забивать, и без того зашиваюсь.
По настоянию Ронина Туолин разыскал Лиху, плотного приземистого человека с черными волосами, заплетенными в косичку, толстыми щеками и продолговатыми блестящими глазами.
Лиху отвел их поближе к полотняной стене, чтобы никто не мешал разговору.
— Этот, последний, уже скончался, — сообщил он и умолк, выразительно покосившись на Ронина с Кири.
Туолин потрепал его по руке.
— Говори, эти двое никому ничего не скажут.
— Ладно, такое, значит, дело... — Он потер верхнюю губу, на которой выступил пот. — Я прикончил его, понимаете? Я убил его.
Блестящие глаза метнулись по сторонам.
— Он все равно умирал и попросил меня... Он не мог больше жить после того, что видел...
— Что напало на дозор? — спросил Ронин.
Лиху изумленно уставился на него.
— Откуда... откуда ты знаешь? Туолин, откуда он знает?
— Знает что? — спросил Туолин.
— Ему известно, что на дозор напало «нечто».
— Он описал эту тварь? — терпеливо спросил Туолин.
— Да, будь он проклят. Я теперь не засну этой ночью. Оно было громадным, с длиннющими лапами и кошмарной харей. Он сказал, что эта тварь рвала им глотки.
— Маккон, — заметил Ронин, а Туолин кивнул.
— В лесу?
— Да. — Лиху судорожно сглотнул. — Примерно в километре от края луга...
Они молчали, ожидая продолжения. Лиху смотрел мимо них на дрожащие тени в дальнем конце шатра.
— Что еще? — очень мягко спросил Туолин.
— Но не об этой кошмарной твари он говорил перед смертью, — выдавил Лиху, явно делая над собой усилие, словно боялся, что произнесенные вслух слова могут призвать этих жутких тварей, — Что-то еще шло за этим чудовищем.
— Еще одно? — спросил Ронин.
Голова у Лиху дернулась.
— Еще? Нет-нет. То есть да. Не знаю... что-то другое. Он говорил, что был туман и кровь лилась рекой. Он видел лишь мельком...
— Дальше, — бросил Туолин.
Лиху снова сглотнул.
— Риккагин... Он сказал, что это был Черный Олень...
— Продолжай, продолжай.
— Риккагин, он умолял меня убить его, — с жалким видом проговорил Лиху. — Иначе, я думаю...
— Лиху, Черный Олень — это всего лишь легенда, отвратительная...
— Что за легенда? — быстро спросил Ронин.
— Есть такое предание о Черном Олене, — сказал Туолин. — Это получеловек-полузверь.
— И все?
Туолин посмотрел на Лиху, которого била дрожь.
— Одни говорят, будто он — воплощение зла. Другие считают, что он когда-то был человеком, но потом подвергся превращению, стал прислужником колдовских сил и теперь сражается против бывших братьев по крови. Но это все сказки...
— Сказки не сказки, — заговорил Лиху, — но тот воин не сомневался, что видел именно его. Там, в лесу.
Ронин повернулся к Туолину.
— Сказки меня не волнуют. Мне нужен только Мак-кон. На рассвете я пойду в лес и уничтожу его...
Лиху вытаращил глаза.
— Вы сошли с ума. Черный Олень...
— Помолчи, — бросил ему Туолин. — Нам хватает и настоящих кошмаров, без твоих глупых выдумок.
Он перевел взгляд на Ронина, и голос его смягчился:
— Один ты не пойдешь. Я пойду вместе с тобой.
Ронин покачал головой.
— Ты ничем мне не сможешь помочь. Мне нужны только двое проводников, которые знают эти места. Как только я найду Маккона, я отпущу их.
Туолин положил руку ему на плечо.
— Друг мой, я уже для тебя сделал немало. Выловил тебя из моря, когда ты чуть не утонул, представил тебя в Тенчо. Пора возвращать долги. Я хочу своими глазами увидеть этого Маккона.
Он с силой сжал плечо Ронина.
— Неужели ты не понимаешь, что я должен знать своего врага?
Внимательно всмотревшись в его голубые глаза, Ронин кивнул:
— Да, это я понимаю.
Лиху медленно пятился, переводя взгляд с Туолина на Ронина.
— Вы оба с ума сошли! Вы...
Раздался сдавленный вопль. Лязг металла.
Они оглянулись на звуки. Снаружи донесся топот и беспорядочные крики.
— Выходим, — бросил Туолин. — Быстрее.
Впечатление было такое, что на луг обрушился густой лесной сумрак. Светлячки исчезли. По колышущейся траве катился вал черных теней.
Они налетели стремительно и безмолвно, не выдав себя даже блеском металла. Каким-то непостижимым образом им удалось войти в лагерь, не подняв тревоги.
Их фигуры напоминали стволы деревьев — широкоплечие, на массивных толстых ногах. Длинные бороды и жесткие гривы волос намаслены и заплетены в косы. Плоские лунообразные лица. То есть действительно плоские, словно природа решила, что, ей незачем тратиться на какие-то лишние выступы вроде носов, лбов и скул. Они напоминали скорее ожившие фигуры со стен дворца Кири, нежели живых людей. Но в их реальности сомневаться не приходилось. Они прорубали себе дорогу, размахивая широкими кривыми мечами из почти черного, не отражающего свет металла, со странными чашеобразными гардами.
У них за спиной вырисовывались и другие тени, медленно сбивавшиеся в кучи: невероятно высокие, тощие, с бледно-серой кожей, безжизненными костлявыми лицами и блестящими голыми черепами. Эти создания шагали следом за первой волной нападавших, размахивая железными шарами с шипами на коротких тяжелых цепях. Ронин услышал, как они со свистом рассекают воздух.
Туолин выхватил меч. Ронин и Кири — тоже. Вокруг царил настоящий бедлам.
Солдаты, толкаясь, разбирали оружие. Костры колыхались и рассыпались искрами, как при сильном ветре, хотя воздух был неподвижен.
Со стороны луга на лагерь наплывал туман; от надвигающегося противника, уже преодолевшего передовые дозоры, исходила ужасная вонь. Кривые мечи со свистом описывали круги, как смертоносные серпы, готовые собрать кровавый урожай этого колдовского лета.
Тощие воины раскручивали цепи с шарами, свистевшими в ночном воздухе, без разбора рязящими плоть и кости, и стоны умирающих мешались с противным хлюпаньем и хрустом.
Ронин с криком прыгнул вперед, держа меч двумя руками, и принялся сокрушать плосколицых, уже устремившихся на него. Ошеломленные, они с пронзительным визгом сбились в кучу, и Ронин шагнул в самую гущу, нанося косые удары. Рубанув одного из противников между шеей и ключицей, он резко дернул мечом и одним движением обезглавил следующего.
Рядом с ним оказались Туолин и Кири, работавшие мечами, словно косами в жатву. Ронин сосредоточился, медленно продвигаясь вперед. Его сверкающий, обагренный кровью клинок пел песню смерти. Он рубил и колол без остановок; сердце бешено колотилось в груди, в его руках играли силы разрушения, и он разил напирающего противника, не обращая внимания на происходящее вокруг; он рубил и рубил конвульсирующие тела, обдававшие его горячей и липкой жидкостью. Мышцы его ходили ходуном, покрытые тонкой пленкой пота, забрызганные кровью врагов, а он улыбался с угрюмой радостью. Он рассек одного воина от плеча до пояса и тут же проткнул другого, отведя меч назад.