Ронин отодвинул чашку с рисом, поднял палочки, отправил в рот последний кусочек мяса и потянулся за рисовым вином.
- Может быть, в другом месте мне предложат чего получше, - сказал рыжеватый, но без особой уверенности.
Обезьяноликая издала серебристый смешок, неожиданно мелодичный.
- О да, конечно. А зеленым тогда...
- Нет-нет, - быстро сказал человек. - Ты меня не так поняла.
Он вынул из-под плаща кожаный кошель и отсчитал сорок серебряных монет.
Женщина серьезно смотрела на него, не обращая внимания на серебро. Плешивый смахнул монеты со стола. Его желтая рука лишь на мгновение мелькнула на свету.
- Еще десять, - ровным голосом сказала женщина.
Рыжеволосый дернулся.
- Десять... но ведь ты назвала цену...
- Эти десять - за то, что я ничего не скажу зеленым.
Она рассмеялась, когда тот снова открыл кошелек.
- Сиркус, - прошептала она.
Плешивый сгреб монеты и снова принялся за трубку.
Над ним повисло облако дыма. Потом они с женщиной поднялись и ушли.
Рыжеволосый провел трясущейся рукой по лицу, взял небольшой кувшин с вином и налил себе полную чашку. Вино пролилось на стол.
Вошли двое мужчин и сели за столик Ронина. Тут же примчался хозяин. Они заказали вареную рыбу и вино. Ронин попросил еще один кувшин вина.
- Ну что, повидал поля? - спросил один. - И как тебе там показалось?
- Мак не очень хорош, - отозвался второй, у которого был большой нос с красными прожилками и широкими ноздрями.
- А, снова красные. На это раз нам придется привлечь зеленых...
- Это не красные.
Носатый все еще вычищал дорожную грязь из своего серого плаща.
Первый подозрительно покосился на собеседника.
- Да? А это, часом, не очередной твой прикол? Ты знаешь, я, в общем, не против того, что зеленые заламывают втридорога, но мы потеряем намного больше, если пропадет урожай. Хотелось бы думать, что ты это понимаешь.
- Я говорю правду.
- Ладно, и что теперь?
Хозяин принес поднос, уставленный яствами и вином. Собеседники приумолкли, дожидаясь, пока он не уйдет.
Когда хозяин удалился, носатый вздохнул и налил себе вина.
- Хотел бы я знать. Честно.
Он подцепил палочками одну рыбешку.
- По-моему, у красных раскол. На севере.
Его собеседник беспокойно хохотнул, наливая себе вино.
- Вряд ли это возможно.
- Тем не менее прошел такой слух.
Поднеся чашку к губам, он начал заталкивать рис в рот.
- С каждым днем исчезает все больше кубару, и урожай не такой, каким должен быть.
- Ну, если как следует не ухаживать за растениями...
- Боюсь, это еще не все. - Носатый тоже глотнул вина, наверное для успокоения нервов. - Похоже, что изменилась сама земля, стала уже не такой плодородной...
Он сильно закашлялся.
- Ты что, заболел?
- Нет, слегка простыл. Сейчас холоднее, чем должно быть в это время года.
Поначалу Ронин слушал их разговор лишь краем уха. Ему хотелось понять этот город, а для этого надо понять его обитателей. Для начала можно послушать, о чем они говорят. Такой способ знакомства не хуже любого другого. Собственно, еще и поэтому он пошел в таверну, а не остановился у одного из уличных лотков, где торговали самой разнообразной едой. Но по мере продолжения разговора он вслушивался все напряженнее. Возможно, это уже начало; возможно, времени у него меньше, чем он рассчитывал. А если так, ему просто необходимо как можно скорее добиться приема в Совете Шаангсея и разыскать кого-нибудь, кто сумеет расшифровать свиток дор-Сефрита.
Купцы заговорили о других делах, о ценах и изменениях на рынке. Ронин расплатился и вышел. На Нанкине он спросил у какого-то мальчишки, как добраться до дороги Окан. За полученные сведения пришлось заплатить.
Ее там не было, и он решил подождать.
Было уже поздно. Ронин попросил рисового вина, которое ему принесла миниатюрная девочка в розовом стеганом жакете. Он ее вспомнил.
- Сколько тебе лет? - спросил он, смакуя пряный напиток.
Девочка опустила накрашенные ресницы.
- Одиннадцать, господин, - ответила она так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы услышать.
Ронин открыл было рот, намереваясь продолжить расспросы, но она убежала.
Он попытался расслабиться, открыть свой слух шуршанию атласа на тугих бедрах, звуку наливаемой жидкости, тихому разговору, напоминающему шорох морских волн. Все заливал золотисто-коричневатый свет. Ронин прищурил глаза. В голове у него трубил далекий и одинокий рог. Послышался тихий смех. Приглушенное хихиканье. Ароматы духов плывут в неподвижном воздухе. Откуда-то пахнуло сладковатым дымком, и он подумал о маковых полях. "На севере много чего боятся", - сказал носатый купец. Почему?
- Ронин.
Он открыл глаза.
Это была Мацу. Ослепительно белая кожа. Глаза-маслины. Миниатюрное гибкое тело.
- Она придет позже. - Прядь черных волос наползает на глаз. Позвольте мне проводить вас наверх.
Она подала ему руку. Рука была твердой и теплой. Он поднялся, погладил пальцами ее ладонь. Они поднялись на второй этаж по широкой лестнице из полированного дерева. Мацу едва доходила Ронину до плеча, но он чувствовал ее поддержку, сильную и успокаивающую. Одной рукой он приобнял ее за узкие плечи. Пока они поднимались, он гладил ей щеку. Желтый свет становился все ярче. Маленькие огоньки дрожали, переливались на гранях хрустального шара-светильника, отбрасывая на их лица крошечные точки света. Ронин посмотрел вниз, на большую опустевшую комнату с золотыми кушетками и низкими лакированными столиками. Даже служанки уже пошли спать. Помещение было безукоризненно убрано: не осталось ни одной немытой чашки, ни одного пятна от вина, ни одной трубки с пеплом.
Золотистый свет струился вниз. Но вот они вошли в комнату, и Мацу закрыла дверь. Она не стала зажигать маленькую лампу на черном лакированном столике рядом с широкой кроватью. Ронин огляделся. Высокий куполообразный потолок. Стены, расписанные цветами под летним дождем. Шторы были распахнуты, и Ронин увидел в окно, что луна уже высоко, что она призрачна и бледна, но при этом она совершенно отчетливо выделяется на фоне ночного неба.
Он присел на кровать и посмотрел за окно на мерцающий звездный ковер из крошечных бело-голубых точек, напоминавших редкие самоцветы, что казались такими близкими. Мацу опустилась на колени и сняла с него сапоги. Одна часть неба была светлее, словно на черноту ночи набросили полупрозрачное покрывало, - там проходил мост из света, сотканный из мерцания звезд. Мацу раздела Ронина и подала ему халат с драконами, который он и набросил.