Остановив колонну, риккагин послал в крепость гонца сообщить о прибытии. Воин пришпорил коня и, несмотря на усиливающийся дождь со снегом, лихо поднялся по склону и окликнул стражников на стенах.
Вскоре он обернулся в седле и подал риккагину знак. Тот тронул с места коня и отдал приказ продолжать движение.
Под оглушительный грохот оружия и топот сапог воины шли на войну. Колонна устало втянулась в огромные бронзовые ворота - в темные, мрачные недра Камадо, каменной твердыни.
Это был необычный город. Его строили как укрепленную крепость специально для тягот войны - не для отражения мелких набегов, но для того, чтобы выдержать массированную осаду вражеских полчищ. Снаружи это не бросалось в глаза: видны были лишь каменные укрепления, достигавшие в толщину четырех с половиной метров, так что по стенам могли ходить воины, укрываясь за каменными зубцами. Все это было задумано очень хитро, поскольку внешний вид крепости не давал представления о том, что находилось за стенами.
Для города-крепости Камадо был великоват и настолько замысловато застроен, что Ронин, сидевший на луме у южных ворот, не мог разглядеть его северные пределы.
Вся южная часть Камадо была застроена длинными двухэтажными домами. Выходившие на улицу стены без окон были выложены из камня, так что не загорелись бы в случае применения противником жидких горючих веществ. Дома, одинаковые и безликие, различались разве что трещинами и пятнами, оставленными временем.
Однако стоило лишь пройти между ними во двор, и внешний вид города резко менялся. Внутренние деревянные фасады были украшены резными изображениями древних богинь войны, свирепых женщин в высоких шлемах, сопровождаемых карликами с курчавыми бородами и кольцами в носу. У них воины прошлого испрашивали совета и помощи для победы в битве.
Судя даже по этим признакам, Камадо был построен раньше Шаангсея, возникшего, как говорили, в основном благодаря пришлым риккагинам. Тогда кто же воздвиг этот грандиозный мемориал в честь войны? Явно не жители Шаангсея.
Они осторожно пробирались по грязным улицам. Повсюду шли приготовления к грядущим боям. Рассыпая снопы холодных голубых искр, крутились точильные камни, на которых правили топоры и кривые мечи; лучники натягивали тетиву на луки; стрельники прилаживали перья к деревянным древкам, которые в их умелых руках на глазах превращались в стрелы; воины кормили и мыли своих лошадей, протирали их взмыленные бока. Мимо прошла группа воинов - на смену отряду, охранявшему укрепления. По узким каменным лестницам они забрались на самый верх крепостных стен.
Вокруг было и много раненых - целый мир боли, крови, повязок, безглазых, изрубленных, одноруких и одноногих калек. Они лежали, привалившись спиной к деревянным колоннам или свернувшись в пыли перед своими потерянными богами, взиравшими сверху безжалостно и надменно. Может быть, их риккагины подходили к этим божествам без должного смирения. Может быть, жертвы им были не так обильны. Но скорее всего время могущества древних богов миновало. И теперь, одинокие и забытые, безмолвно созерцали они этот мир, который им больше не принадлежал.
Ронин остановился перед кучкой раненых и спросил, где можно найти риккагина Тиена.
Они поехали дальше - через внутренние ворота и округлые дворы, вдоль прямых улиц и вокруг каменных зданий, - пока не добрались до казарм с деревянным фасадом. Здесь Ронин с Кири спешились и оглянулись, заслышав голоса и тяжелый топот.
Ронин сразу заметил Туолина, выделявшегося из толпы своим ростом и светлыми волосами.
- Хорошо, ведите его сюда, - распорядился Туолин.
Из казарм вышли воины с обнаженными мечами. Ронин присмотрелся. Интересно, кого ведут? Он медленно приблизился к воинам, зашел сбоку, чтобы лучше видеть, и вдруг встал как вкопанный.
Вели риккагина Тиена со связанными сзади руками. Его обритая голова блестела. Он смотрел прямо перед собой.
По команде Туолина Тиен и его конвоиры остановились.
- Ты Чин Пан и ты этого не отрицаешь?
- Нет, - сказал Тиен, глядя перед собой.
- Ты шпион.
- Я Чин Пан, и ничего больше.
- Ничего? - саркастически переспросил Туолин. - Чин Пан хотят уничтожить нас.
- Мы хотим лишь свободы для народа Шаангсея.
- А что будет делать народ со своей свободой? - презрительно осведомился Туолин. - Вернется в грязь, в бамбуковые лачуги своих праотцев?
- Наши предки были когда-то великим народом. Твой народ даже и не мечтал о таком величии.
Туолин резко отвернулся. Солдаты, окружавшие Тиена, как по команде взмахнули мечами. В мгновение ока Тиен превратился в груду изрубленного мяса.
- Не понимаю, - сказал Ронин Кири. - Риккагин Тиен - зеленый?
- О чем ты? - Она взглянула на него как-то странно. - Риккагин Тиен направляется к нам.
- Это Туолин.
- Да, - кивнула Кири. - Он же риккагин Тиен.
Она заметила озадаченное выражение у него на лице.
- В конце обучения риккагины принимают второе имя.
- Кого же тогда только что казнил Туолин?
- Это был Лейин, главный советник риккагина. - Казалось, все это ее забавляет. - И он оказался Чин Пан. Туолин, наверное, рвал и метал.
Ронин собрался было рассказать ей о том, как Тиен его обманул, но потом передумал, решив поразмыслить самостоятельно. Он вспомнил события, происходившие на борту корабля риккагина. Его подняли на борт. Оружия отбирать не стали. Его просто оставили в покое. А когда к нему присмотрелись, его - под личиной риккагина - допросил Лейин. Его, стало быть, проверяли. И только потом, после этой проверки, ему позволили выйти на палубу и встретиться с Туолином. Да, теперь все ясно. Война порождает своеобразные формы мании преследования. Теперь все разрозненные эпизоды вписались в общую картину: и покушение на корабле, и ночная прогулка с Туолином...
Туолин заметил их. Впечатление было такое, что он не может решить, хмуриться ему или улыбаться. В конце концов он сподобился изобразить этакую нейтральную мину.
- Ты встретил поддержку со стороны Совета? - спросил он у Ронина.
- Я... мне не удалось с ними встретиться, - ответил Ронин, вспомнив предостережение Кири о том, что Туолин ничего не знает.