Ронин прыгнул на тварь и схватил ее за широкие плечи, пытаясь оторвать от Туолина. Черепообразная голова повернулась к нему, щелкнули зубы. Ронин поднял меч, но ему не хватало пространства, а отступить и нанести удар он не мог из-за боязни поранить риккагина.
Пока он терзался сомнениями, решая, как поступить, противник схватил клинок зубами, да так крепко, что Ронин не смог его выдернуть. В то же время черепоголовый все сильнее затягивал цепь. Туолин обмяк. Он уже задыхался, безуспешно пытаясь схватить ртом воздух. Его колени подогнулись, а черепоголовый натянул цепь еще туже. Звенья ее неестественно громко проскрежетали в ночи.
Теперь у Ронина была свободна лишь левая рука, поскольку он не решился выпустить из правой меч. Он поднял свободную руку и воткнул большой палец в шею противника. Над основанием шеи он нащупал мягкий треугольник и вдавил палец туда. Из отверстия вырвалось омерзительное зловоние, и Ронин отвернулся, продолжая вести палец вверх. Длинные зубы скрежетали по металлу клинка, но могучая хватка ослабла, когда тварь попыталась восстановить дыхание. И тогда Ронин изо всех сил нажал на клинок, и острие врезалось в череп воина.
Ронин отшвырнул тело, отчаянно пытаясь ослабить цепь, все еще сдавливавшую горло Туолина. Костлявые руки не выпускали цепь, хотя тело уже наполовину свисало над краем моста. Ронин принялся разжимать сведенные судорогой пальцы, тревожно вглядываясь в искаженное лицо риккагина, кожа которого уже приобрела синеватый оттенок.
Подоспела Кири, достала маленький кинжал и рубанула по белым пальцам. С резким скрежетом звенья цепи медленно соскользнули с шеи риккагина. Ронин подхватил его, не давая упасть.
Пошел снег. Большие белые хлопья покрывали тела на мосту, точно саван, превращая их лица в белые маски, искрясь в отсветах пламени догорающего, разоренного лагеря. Снежинки шипели, попадая в огонь. Кири содрогнулась, вспомнив о страшных шарах с шипами.
Она повернулась, прижимая левую руку к боку, пошатнулась и перенесла вес тела на правую ногу, чтобы унять боль в плече.
Вложив меч в ножны, Ронин поднял Туолина на руки.
- Пойдем, Кири, - окликнул он, легонько подталкивая ее вперед. Они пробежали оставшийся отрезок моста и выскочили на дорогу, поднимавшуюся к Камадо.
На дороге их встретили солдаты и проводили до самых стен. Они окликнули стражников, и окованные металлом ворота со скрипом приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить их. Потом ворота с грохотом захлопнулись.
Вокруг них тут же поднялась суматоха. Ронин передал риккагина с израненной, почерневшей шеей его солдатам, которые унесли его в казармы. Ронин направился следом за ними, поддерживая Кири, пребывавшую в полубессознательном состояний. Он оступился, но отказался от помощи солдат, хотя и позволил им забрать Кири. Ее подняли по высоким ступенькам и внесли в казарму. Ронин настолько устал, что опустился прямо на крыльцо.
Вскоре из казармы вышел человек и присел рядом с ним.
- Он чуть не умер.
Это был высокий широкоплечий мужчина с седеющими волосами, густой, коротко постриженной бородой, длинным загнутым носом и черными глазами.
- Если вам нужна помощь, там, внутри, к вашим услугам личный врач Тиена.
- Я не ранен, - сказал Ронин. - Я просто устал.
- И все-таки вы покажитесь врачу.
Он позвал лекаря, который вышел на крыльцо и пробурчал что-то себе под нос при виде Ронина. Ронин узнал его. Они уже встречались на корабле Туолина. Пока врач занимался Ронином, бородатый сказал:
- Нам повезло, что он остался в живых, верно?
Он помолчал и спросил уже мягче:
- Как вас зовут?
- Ронин.
- Я - риккагин Эрант.
Ронин прислонился головой к деревянным перилам. Из темноты на него отрешенно взирали древние боги войны.
- Вы спасли ему жизнь.
- Что?
Он почувствовал жжение на плечах.
- Туолин сказал мне, что вы спасли...
- Вы всегда называете его другим именем?
- Мы - братья.
Ронин повернулся к нему:
- Вы совсем не похожи.
Врач закрепил бинты и вернулся в казарму.
- У нас разные отцы.
- Понятно, - бездумно откликнулся Ронин.
- Я могу вам помочь.
Ронин провел рукой по лицу.
- Чем?
- Расскажите, что произошло.
Риккагин Эрант молча выслушал рассказ Ронина о происшедшем в лагере.
- По правде сказать, это даже хорошо, что Во погиб. Он не понимал этой войны: он так привык воевать с красными и с дикими северными племенами... ему было уже не понять, что война приняла другой характер.
- Как же он объяснял появление воинов, из ран которых не течет кровь?
Риккагин Эрант пожал плечами.
- Ум военного способен объяснить с точки зрения здравого смысла любую, пусть даже самую фантастическую ситуацию. Ему не хватало воображения. Жаль. Он был хорошим военачальником.
- Он не был готов к нападению.
- Да. Хотел бы я знать, как им удалось так легко прорваться.
- Туолин сказал вам...
Его лицо было освещено светом факела.
- Да. Я видел ту тварь, с которой вы сражались.
- Вы предупредили Во?
Риккагин Эрант усмехнулся.
- Я не говорил никому, кроме Туолина, но даже он...
В его прозрачных глазах светились ум и проницательность.
- Видите ли, даже родные братья не всегда относятся друг к другу с любовью.
- Он хотел пойти со мной.
- Теперь уже вряд ли.
Мимо пробежали стражники. Их топот отдался эхом от деревянных стен. Снегопад ненадолго остановился, но небо по-прежнему было затянуто тучами, а воздух оставался сырым и тяжелым.
- Наверное, так даже лучше.
- А вы не хотите пойти?
Риккагин Эрант отвернулся. У соседних казарм залаяла собака.
- Не знаю. Но это неважно. Я нужен здесь. Я пришлю к вам двух красных. Они родились в этих местах.
- Хорошо.
Эрант поднялся. Непроницаемый взгляд его темных глаз задержался на Ронине.
- Может быть, вы и вернетесь.
Он пошел прочь по раскисшей улице.
Снег тихо падал на крепостные стены, заглушая шаги стражников. Густой снегопад скрывал из виду последние догорающие угли пепелища на месте разгромленного лагеря, покрывал скорбным саваном тела павших.
В Камадо стояла тишина, нарушаемая лишь шагами солдат из дозорных патрулей. Время от времени до Ронина доносились негромкие голоса, которые тут же пропадали в шорохе снега. Он поплотнее завернулся в плащ. Боль утихла. Он старался ни о чем не думать.