Когда эфебион сигнализировал, что система настроена согласно заданному намерению, Константин «разлил» внимание по всему телу. Спустя пять ударов сердца он ощутил целостность и вошёл в состояние «на кости», при котором помимо мышц и связок в движения включались все сухожилия и фасции[12]. Усилив это состояние, Константин сформировал неукротимоенамерение сдвинуть систему амортизаторов, рычагов и противовесов, настроенную так, что сдвинуть её даже самым оптимальным и мощным усилием одного только физического тела было невозможно[13].
После чего он «отпустил» тело, сохранив лишь тот минимум усилий, который необходим и достаточен для поддержания тела в стоячем положении. Как бы «повесив» мышцы на кости и зафиксировав суставы с помощью натяжки «мышечных спиралей». А поскольку Константин имел огромный опыт работы с образами и ощущениями во флотационной камере[14], во время отработки умения снижать вес при прыжках между «несущими ветвями» жилых деревьев и в зонах «гравитационных теней», то он мог и стоя на суше вызвать в мышечной и энергетической памяти ощущения невесомости, одновременно сформировав такую конфигурацию всех систем тела, которая возникала в невесомости. Именно такое состояние являлось максимально продуктивным для достижения пикового исполнения скоростных движений. Именно в нём проще всего смещать активность мозговых волн в желаемый диапазон частот и вызывать всеобщую интеграцию работы мозга. При этом важно было создать такие конфигурации в организме, не вызывав при этом реального снижения веса тела, т. е. не войдя ни в одну из форм левитации. Такая настройка организма была весьма тонкой и поэтому требовала хорошей концентрации. На достижение которой нужно было некоторое время.
Но это было необходимо, поскольку согласно условиям проведения сегодняшнего Со-Творчества нужно было именно бежать, не используя возможностей изменений тела сверх заданных диапазонов (чтобы исключить появления гигантов, превосходящих среднепланетарный стандарт роста более чем в полтора раза, или мега-прыгунов, способных покрыть расстояние испытания за два-три прыжка) и его трансформации в совершенно не антропоморфные формы (типа самых быстрых на планете не разумных живых существ — шестиногих гирисов, или аналогов блох, способных «выстрелить» собой на несколько десятков своих размеров за сотые доли секунды и т. п.), посторонних включений в организм (от симбионтов и до химических стимуляторов и имплантов), левитации, пространственной трансгрессии, создания локальных воздействий на условия окружающей среды (типа «коридора» разряженного воздуха перед собой или попутного ветра себе в спину) и повышения своего сродства-резонансности к оптимальным событийным и энергетическим потокам, что в древности называли «схватить Бога за бороду». Все участники должны были иметь одинаковые индексы удачливости, естественности (отсутствия имплантов и т. п.) и блокировки прямого волевого воздействия на материю и пространство. За чем будут следить арбитры, выбранные случайным образом всеми наблюдающими из числа лично присоединившихся по типу лотереи и конкурса одновременно — каждый наблюдающий за Со-Творчеством выбирал не более 12-ти понравившихся ему присоединившихся, которые присутствовали в месте проведения Со-Творчества, а потом все выбранные хотя бы одним наблюдающим «перемешивались» организующим и управляющим синтет-мозгом Со-Творчества. И из их числа случайным образом выбиралось число арбитров, требуемое для Со-Творчества того или иного уровня.
Наличие арбитров требовалось не потому, что кто-то из участников Со-делания мог попытаться словчить или обмануть, сознательно совершив запрещённые действия. Сам факт полного контроля каждым жителем планеты своего организма, мозга, внетелесных структур разума и постоянного осознанного контакта каждого жителя планеты с коллективным сознанием планеты исключал возможность сознательного обмана[15]. Однако поскольку действия, совершаемые во время Больших Со-Творчеств происходили на грани, а порой и за гранью текущих на момент организации таких Со-Творчеств возможностей организма и разума жителей планеты, то нарушения могли возникнуть в случае, если действия кого-то из участников выходили в режим, в котором организм и мозг действовали уже на т. н. стихиальном уровне. А поскольку внешне такое выпадение было практически не заметно и к тому же не запоминалось самим «вывалившимся» в такое состояние участником, то фиксация подобных эффектов и требовало наличия арбитров. Потому что «сваливание встихиальность» давало преимущества, однако не позволяло самому «свалившемуся» отфиксировать достигнутые им состояния тела и разума и он не мог самостоятельно внести их в коллективное сознание. А ведь все Большие Со-Творчества проводились именно с целью расширения возможностей всех жителей планеты. И поэтому и выбирались арбитры в количестве, достаточном для того, чтобы они все вместе, распределив свои сознания для наблюдения за разными аспектами делания, успевали отфиксировать и всю совокупность характеристик состояний, которые возникали у «вывалившихся в стихиальность». И могли все вместе внести в коллективный разум планеты и их тоже. И тем самым ещё больше раздвигали возможности и умения всех живущих на планете осознающих.
Поэтому показывать наилучшие результаты нужно было в пределах правил. А значит, нужно было подойти вплотную к границам разрешённых метаморфоз и при этом не переступить за них. И Константин считал, что придумал идеальную для такого подхода методику тренировок.
Отогнав лишние мысли и достигнув нужного состояния концентрации, он начал «бусать режу» и спустя шестьдесят ударов сердца правильным образом сформировал язык и связки горла, сделал короткий поверхностный вдох, «взял давление» — и, реализуя сформированное ранее намерение, рванулся сверх сил[16]. Растянув тяжи и сдвинув таки систему амортизаторов. И его сознание и сверхсознание запомнили последовательности конфигураций тела и психоэнергетических оболочек, которые сами собой сформировались при реализации сверхусилия, чтобы защитить организм от разрушения и предотвратить расслоение и разрывы психодинамических и энергетических структур его Сущности. Этот режим тренировки он называл режимом взрывного освобождения и полёта.
Потом тренажёр перестроился в режим давления спереди-назад и подвешенный в системе тяжей Константин с огромным напряжением ног сопротивлялась этой стягивающей его назад непреодолимой силе. Так он тренировал мышцы и главное, сухожилия ног уже в режиме уступающего сопротивления.
После такой серии из двух усилий наступил очередной этап ускоренного восстановления. Впереди было ещё две серии таких сочетанных нагрузок, только в последней серии их последовательность менялась — сначала шёл режим уступающего сопротивления, а потом уже взрывного освобождения и полёта. Чтобы запомнились именно те конфигурации метаморфоз тела, психики и оболочек, которые соответствовали реализации сверхскоростного перемещения вперёд. После каждой серии происходил сеанс ускоренного восстановления.
Завершив все серии в этом тренажёре, Константин скинул тяжи и перешёл к сформированной в эфебионеподвесной системе. Такое решение тоже было продиктовано тем, что ему нужно было, с одной стороны, облегчить давление на беговую опору, а с другой, сделать это, сохранив ощущение стандартного веса своего тела. И поэтому он не мог использовать ни левитацию, ни локальный «гравитационный зонтик». Вдевшись в подвес, он мысленным усилием отрегулировал противовесы, скомпенсировав вес тела так, чтобы давление при толчке ногой было таким, словно тело весило всего десять килограмм. После чего поверхность пола под его ногами превратилась в беговую дорожку, которой Константин задал скорость движения, в два раз превосходившую скорость, соответствующую предельной частоте, с которой он мог переставлять ноги при текущей конфигурации его физического тела. Однако подвес позволял сократить время контакта стопы с дорожкой и тем самым Константин должен был, фактически, лишь махать ногами в воздухе, что позволяло увеличить частоту, сохранив ширину и амплитуду шагов. А поскольку контакт с поверхностью при этом сохранялся, то тело запоминало, что оно может успевать толкнуться стопой от поверхности и при этой частоте сгибания-разгибания ног. И Константин опять сформировал намерение успевать касаться убегающей из-под ног дорожки, хотя это тоже было за пределом возможностей любой из известных ему форм его организма.