Сыновья Гаршина, любимые не напоказ, — оба на фронте.
* * *Умирал, умер брат… — Александр Николаевич Пунин умер от голода в блокадном Ленинграде 8 февраля 1942 года.
Валентин Иванович Казимиров (1904–1942) — художник, муж M. A. Голубевой, умер от голода в блокадном Ленинграде.
Н. Н. Пунин. Мир светел любовью. Дневники и письма. Стр. 499 * * *Погибла вдова Николая Гумилева (настоящая) — Анна Энгельгард; погибла с нею, тоже от голода, дочь ее, единокровная сестра Льва Николаевича, Елена, с маленькой, уже только ее, сестрой.
* * *Однажды случилось так, что его лаборантка-старушка в ВИЭМе потеряла карточки. Это была смерть. Гаршин пошел к Мусаэляну, тогдашнему директору ВИЭМа (а там был госпиталь), попросил поставить ее на полмесяца на довольствие в госпиталь. Тот отказал. Тогда Владимир Георгиевич сказал своей лаборантке: «Ну что ж, Елизаветушка, будем с вами на спиртовочке кашку греть». И стал делить с ней свой паек, пока она не получила новые карточки.
Т. Б. Журавлева. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 41 * * *«Заснуть огорченной, проснуться влюбленной…» <…> — 19 мая 1942 года. Это, конечно, не «Ромео и Джульетта», за работу над переводом которой во время войны Ахматова упрекала Пастернака.
Ноченька (Nox) — прочитала мне впервые 31 мая 42.
Глаз не свожу с горизонта — 4 июня 42 (стихи обращены к В. Г. Гаршину)
Л. К. Чуковская, В. М. Жирмунский. Из переписки (1966–1970) Стр. 406Ахматова знала почти наверняка, что Гаршин не переживет блокады. Рисунок ее роли упрощался до минимума, нужно было только протянуть, не срываясь, картину чинной жены или даже страстно влюбленной жены — под настроение, это обогащало общую картину — и могучим аккордом очередной утраты сюжет мог бы и завершиться. Но за живых людей иногда надо побиться — и иногда потерпеть поражение.
* * *Остро реагируя на все изменения (во время блокады) в людях и в себе, он тяжело переживал то, что в период особенно мучительных испытаний голодом суживается круг интересов и человек как бы «тускнеет» под властным и неумолимым желанием — инстинктом сохранения жизни. Как биолог — он понимал это, как врач — сострадал людям, как человек высокого интеллекта был унижен и стыдился этих перемен в себе.
Т. Б. Журавлева. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 148 * * *Честный труженик, он и в предсмертных дневниках пишет с философией и ответственностью: Оно, конечно, писать о метаплазии легче, чем о жизни вообще и о жизни умирающего человека в частности. Но в последнем случае простят всякие глупости, а в вопросе о метаплазии глупости недопустимы.
Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 87 * * *Л. K. Чуковская В. Г. Гаршину из Ташкента: Мы живем довольно далеко друг от друга — я в одной комнате с моими родителями, дочкой, племянником, няней — на частной квартире, — она в отдельной комнате в Писательском доме. <…> Спасает Анну Андреевну то, что рядом с ней живут чрезвычайно милые, деликатные, добрые люди, горячие ее почитатели — старички-супруги Волькенштейн, которые всячески облегчают ее существование, покупают продукты на рынке, берут хлеб, топят и пр. Однако, несмотря на все это, надо сказать, что быт у А.А. еще трудный <…> Анна Андреевна, как всегда, переносит все неудобства стоически, без жалоб и ропота (чего нельзя сказать обо всех ее собратьях по перу). Я бываю у Анны Андреевны каждый день, иногда провожу с ней часа 2–3, мы вместе ходим на почту, в баню, к прачке, иногда забегаю только на минуточку <…> Я приношу ей яблоки, белый хлеб, изюм, иногда масло — вообще делаю, что могу <…> Часто увожу ее к нам — умыться, пообедать. (Стр. 32–33) Страшно представить, чего недоставало у ропчущих и жалующихся собратьев по перу, — может, они хотели, чтобы их носили в заплечных корзинах?
* * *Среди версий, которые подобрал сын Жданова для объяснения ярости своего отца в 1946 году, есть и такая: «Ленинградские писатели-блокадники, сполна пережившие трагедию, ревниво относились к триумфальной встрече частью интеллигенции города вернувшихся из далекой эвакуации Зощенко и А<хматовой>». (Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 302.) К чувствам писателей-блокадников, несомненно, следует отнестись с величайшим презрением — ведь все потеряли человеческий облик, все морально опустились, а Ахматова не потеряла и не опустилась. Особенно сильно подопустились врачи — ведь у них было на что менять свою совесть.
* * *Ахматова считает, что Гаршин обарахлился антиквариатом во время блокады, торговал казенным спиртом, брал взятки.
М. Кралин. Победившее смерть слово. Стр. 227