«Светлый слушатель темных бредней…» (потом стало: «темный слушатель светлых бредней»! — когда он оставил ее…). (Л. K. Чуковская, В. М. Жирмунский. Из переписки (1966–1970). Из кн.: Я всем прощение дарую… Стр. 390.) Не связанные с Анной Андреевной кодексом даже женской дружбы могут позволить себе выразиться более пространно, чем это делает восклицательный знак.
* * *Стихотворение «А человек, который для меня…» — жестокое, мстительное стихотворение — безусловно посвящено ему [В. Г. Гаршину]. Бог ей судья, — а расправа с больным не украшает.
Л. К. Чуковская, В. М. Жирмунский. Из переписки (1966–1970). Из кн.: Я всем прощение дарую… Стр. 393 * * *Гаршин совсем забылся, с кем он имел дело. В черновиках Ахматовой сохранились строки (от таких онемеет кто угодно, посмевший подумать о том, чтобы пренебречь ею).
Я еще не таких забывала, Забывала, представь, навсегда. Я таких забывала, что имя Их не смею сейчас произнесть, Так могуче сиянье над ними, (Превратившихся в мрамор, в камею) Превратившихся в знамя и честь. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 165Я еще не таких забывала — аргумент для склоки, разборки между женщинами на уровне «Какая есть, желаю вам другую», «А человек, который для меня теперь никто», «А, ты думал, я тоже такая…» — для таких дискуссий аргумент действительно сильный, доказывающий несомненное нравственное величие той, за кем остался самый громкий выкрик, посрамленные собеседницы не найдут что возразить, разве что задним числом позлобствуют: а на кого, собственно, она намекала? Чьего уж имени-то нельзя произнесть? Кто у нее из таких был? Для нас, когда страсти все-таки действительно улеглись, остается все-таки констатировать: может, каких-то она и забывала, а вот академика Гаршина забыть — и уж тем более простить — не могла.
* * *Он был какой-то удивительно порядочный человек. После этого знаменитого постановления сорок шестого года <…> у нас было собрание преподавательского состава <…> И мы должны были проклинать, предавать анафеме. Все молчали. Опустив глаза, абсолютно все молчали. Выступил только Владимир Георгиевич Гаршин. Он сказал: «Я был другом Анны Андреевны, я остаюсь ее другом, и я буду ее другом». Это я слышала собственными ушами.
М. М. Тушинская. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 74 * * *Он и вообще был смел и принципиален.
И вот в <…> трудной обстановке, когда лучше лишний раз не показываться на глаза сильным мира сего, Владимир Георгиевич — первый и единственный — отреагировал на арест профессора Цинзерлинга.
Т. Б. Журавлева. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 27С 1948 года я работала на кафедре патологической анатомии, которой заведовал Владимир Георгиевич. Владимир Георгиевич был высокопринципиальным. В те времена везде и всюду утверждался приоритет русских ученых. Поносился, в частности, великий немецкий ученый <…> Рудольф Вирхов. <…> Владимир Георгиевич <…> прочел лекцию о великом ученом и замечательном человеке, продемонстрировав свою независимость и порядочность. <…> Вообще он всячески сопротивлялся советскому мракобесию. В конце сороковых годов вышла книга академика Лепешинской с совершенно бредовыми идеями невежды. Было приказано каждому ее купить <…> и подробно проштудировать. Владимир Георгиевич отказался и только сказал: «Она всегда была сумасшедшей старухой».
H. Ю. Бомаш. Сборник «Владимир Георгиевич Гаршин». Стр. 74–75По-прежнему любил делать подарки. И. Д. Хлопиной подарил старинное масонское кольцо.
Ю. И. Будыко. По: Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 74 * * *С Владимиром Георгиевичем Гаршиным никто не прервал отношений после истории с Ахматовой, даже и ее друзья не отвернулись. Собственно, с чего бы? Что не захотел жениться — так ведь не девушку обесчестил, ничего ведь страшного не случилось, что был непорядочен — никто не поверил, потому что знали про него правду, а сплетнями не интересовались. За безумие? По счастью, нравственные установки Ахматовой расходились с принятыми у других людей. Вот фотография: Гаршин в 1948 году на даче у Шостаковича.
* * *У Гаршина тогда была служебная машина — военных лет «виллис». Михайлов ездил с ним. Раз около Терийок (теперь Зеленогорск) они увидели работающих на дороге пленных немцев. Гаршин велел шоферу остановиться, вышел — угостил их всех папиросами, все раздал и сказал что-то по-немецки. Сел молча, поехали дальше. Может быть, он вспомнил, как в Первую мировую войну был в плену у немцев?
Ю. Л. Будыко. По: Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 74