…когда обнаружилось, что у Левы есть брат, почти точный его ровесник. «Не очень-то приятно, когда узнаешь такое», — сказала она, а я удивленно на нее поглядела: ей-то, казалось мне, не все ли равно — ведь она «не женщина земная…» И действительно, она вела себя не как бывшая жена, а как друг поэта, расстрелянного поэта — по самой высокой шкале. (Н. Л. Мандельштам. Об Ахматовой. Стр. 190.) За поэта и выходила замуж, бывшего мужа почти и не было.
* * *Гумилев отвез ее к себе и сразу уехал в Абиссинию. У него была своеобразная особенность: добившись своего, сразу бросать женщин, но Анна Андреевна быстро эмансипировалась, обзавелась друзьями и зажила своей жизнью, независимой от Гумилева.
Н. Я. Мандельштам. Третья книга. Стр. 101 * * *Думаю, что нам будет очень трудно с деньгами осенью. У меня ничего нет, у тебя, наверно, тоже. С «Аполлона» получишь пустяки. А нам уже в августе будут нужны несколько сот рублей. Хорошо, если с «Четок» что-нибудь получим. Меня это все очень тревожит. Пожалуйста, не забудь, что заложены вещи. Если возможно, выкупи их и дай кому-нибудь спрятать.
17 июля 1914 года. А. А. Ахматова. Собр. соч. в 2 т. Стр. 188 * * *Он первый внушил Ахматовой идею гламурности.
За обедом у нас он познакомился с двумя прехорошенькими и очень светскими барышнями Терещенко. Это были дочери того богатейшего сахарозаводчика Терещенко, который при Керенском был министром финансов. Гумилев, видимо, несколько растерялся в их присутствии, потому что отец мой после обеда сказал мне: «Никогда не думал, что Николай Степанович способен так робеть в женском обществе. Он вел себя, как гимназист.
Н. Чуковский. Литературные воспоминания. Стр. 28Имея высокий рост, длинную шею, худобу, вялый и внимательный взгляд, довольно рискованно написать стихотворение о жирафе. Конечно, получил по полной.
Во «Всемирной литературе» ему придумали прозвище: «Изысканный жираф» — и за глаза иначе не называли.
Н. Чуковский. Литературные воспоминания. Стр. 45Заметим, что по поводу процитированных Глебом Струве фраз Андрея Левинсона о Гумилеве («Я не видел человека, природе которого было бы более чуждо сомнение, как совершенно, редкостно чужд был ему и юмор. Ум его, догматический и упрямый, не ведал никакой двойственности») А.А. заметила о мемуаристе в разговоре с Н. Н. Глен: «Ничего не понимал. Н. Г<умилев> был полон самоиронии».
Р. Тименчик. Анна Ахматова в 1960-е годы. Стр. 723Такой он был всегда — прямой, надменный, выспренный, с уродливым черепом, вытянутым вверх, как огурец, с самоуверенным скрипучим голосом и неуверенными, добрыми, слегка косыми глазами. Он вещал, а не говорил и, хотя имел склонность порою тяжеловесно и сложно пошутить, был полностью лишен юмора.
Н. Чуковский. Литературные воспоминания. Стр. 27 * * *Ахматовой надо было, по вполне понятным причинам, доказать, что Гумилев был великим поэтом и однолюбом, посвятившим свою жизнь ей. У нее для этого было достаточно времени и вознагражденного усердия. Ему не позволили остаться спокойно в Серебряном веке, нелепо и жестоко погибнуть, не просочившись в совписательские будни, надувая остатки стихотворческих способностей административным пылом, хоть в последний год жизни он и стал писать значительно лучше, не даря, впрочем, совсем уж чрезмерных надежд, — и быть закономерно полузабытым.
* * *Как Владимиру Ульянову-Ленину, Николаю Гумилеву не дали умереть спокойно, вернее — упокоиться.
Злые мальчики
«Как у меня не было романа с Блоком». Исследователи называют эту мрачно-кокетливую задумку и «книгой», и «трагедией», и — во всяком случае — «работой». Как еще называть фразочку из дневника? Романа с Блоком не было никак.