Выставив перед собой меч и щит, я двигаюсь от одного скального угла к другому, осматриваясь при помощи прожектора и оптики. Свет уходит в туннели и каменистые закрученные проходы, а я ощущаю, как мои мысли отравляет сомнение. Желание вступить в бой с врагом слышно по давящим гальку экономным шагам, плавной аккуратности отработанных перемещений и выбора позиции. По поскрипыванию перчатки, сжимающей оружие. Мышцы и гидравлика доспеха готовы нанести удар.
Я желаю смерти врагу. Эта потребность требует идеального исполнения. Никаких ошибок. Моя безмолвная досада не даст противнику преимущества.
И в то же время я не могу позволять себе ложь. Находка оказалась тревожащей. Если боевой брат с таким мастерством не смог ничего противопоставить ужасающим силам наших врагов из Несущих Слово, то мой клинок мало на что сгодится. Я быстро пустил первую кровь на щеке Девкалия с Прандиума в поединке чести. Обжигающий взмах моего меча снес шлем и голову Драэгала, Багряного Кардинала. Кошмарные твари со щупальцами с Двенадцать-Сорок Семь утащили бы меня в свою общую пасть, если бы не рубящие и режущие удары моего клинка.
Однако мне кажется, что если эти чудовищные ублюдки в глубокой тьме Пенетралии забрали Десенора за миг, пока болтерный заряд еще не успел покинуть ствол, то скорости моего клинка может оказаться недостаточно.
Хуже всего перекрестки и развилки. В темном средоточии сходящихся коридоров я чувствую на себе взгляд нашего противника. Везде таятся туманные намеки на врага и скрытую погибель.
Я пробираюсь дальше. Нет особого смысла сообщать остальным, что мы уже безнадежно заблудились. Это неважно. Враг найдет нас. В этом я уверен.
Я слышу наполовину — нет, на четверть — придушенный крик, и что-то с лязгом падает на каменистый пол. Я разворачиваюсь и вижу, что Эванз неотрывно уставился в один из коридоров, который я только что миновал. Солдат тычет пальцем в неописуемом ужасе. С лица Эванза исчезает страх, на смену которому приходит омерзительная смесь ужаса и отвращения, а затем цикатриций моментально превращается из живого существа в кристаллическую тень. Сперва трясущийся палец, затем рука, броня и искаженное страхом лицо. Солдата охватывает какое-то колдовское окаменение.
Тень забирает Эванза, словно плотоядная тьма, и он обращается в кристаллизированный сумрак.
По коридору разносятся вопли паники и ужаса. Оставшиеся цикатриции пятятся к непоколебимой бронированной стене в лице брата Форнакса. Бывший библиарий наблюдает с холодным интересом.
Я не могу позволить нашим мучителям скрыться. Рванувшись вперед, я отшвыриваю вбок стеклянистую тьму, которая раньше была Эванзом. Подствольный фонарь упавшей фузеи продолжает светить в туннель… но там ничего нет.
Я уверенно продвигаюсь вперед. Чтобы остановить меня, нужно что-то большее, чем «ничего».
Я быстро вышагиваю по туннелю, плотно прижимая к телу меч и щит. Прожекторы доспеха устремлены вперед, освещая повороты и обманки проходов Пенетралии. Что бы ни убило Эванза, оно должно отходить так же быстро, поскольку на свету оказывается только тупик, хотя скоро выясняется, что это крутой поворот.
Со скрежетом протискиваясь в доспехе через узкую щель, я обнаруживаю, что смотрю в лицо Олександра. Первый пропавший из моего отряда теперь тоже в тени и безмолвно растворяется под лучами прожекторов. Его статуя впитывает свет, словно губка: шлем, кристаллический ствол лазерного ружья, зажатого в одной руке, вторая рука поднята, прикрывает глаза от нежданного кошмара, который солдат увидел во мраке входа в туннель.
Входа в туннель, где стою я.
Олександр стоит во главе толпы изваяний, и я понимаю, что снова нахожусь в нечестивом пещерном храме. Извивающиеся туннели Пенетралии каким-то образом вышли обратно.
— Форнакс! — окликаю я. — Враги ведут игру, которую я не в силах выиграть. Они заблудились и хотят, чтобы мы последовали за ними.
Форнакс входит в пещеру через сужение с теми же затруднениями, что и я, но Ионе Додона и цикатриции легко проскальзывают внутрь, не желая оставаться в одиночестве в коридоре.
— Несущие Слово избегают нас, — говорю я, озвучивая общие мысли.
— Несущие Слово мертвы, — отвечает Форнакс. Его прямолинейное высказывание не приносит успокоения, которое должно бы вызывать подобное умозаключение.
— Тогда кто это? — требовательно спрашиваю я. — Эти слабаки-культисты?
Форнакс обводит рукой в перчатке омерзительную панораму статуй.
— Они призвали во тьму глубин нечто, — упорно повторяет бывший библиарий. — Нечто, чем не смогли управлять. Нечто, уничтожившее их.
Не могу до конца поверить в это. Потерять столько людей так быстро. Никаких криков. Никаких воплей. Никаких следов врага. Десенор погиб, не выпустив ни единого болта…
— Какая-то… тварь, — отзываюсь я.
— Что это? — шепчет Ионе Додона.
— Что-то, убивающее одним своим видом, — отвечает Форнакс. — Противоестественное. Оно прячется в тени и ждет, когда мы станем выискивать его светом. Похоже, одна только его иномировая внешность так ужасна, что способна убить.
Тени наклоняются вперед, когда подствольный фонарь одного из цикатрициев внезапно исчезает.
Мы все разворачиваемся, вскидывая оружие, но после незримого зверя осталась лишь фигура, вырезанная во мраке.
Додона издает вопль.
— Назад! — реву я. — Оно рядом с нами!
Втолкнув сапера себе за спину, я высоко поднимаю щит. Додона снова вопит. Не могу ее осуждать. Она всего лишь человек.
— Владыка Император, — кричит один из солдат. — Это…
И цикатрициев больше нет, они окаменели, превратившись в кристаллизированную тьму. Любопытство погубило их.
Не подумав, я едва не оборачиваюсь, прежде чем одергиваю себя. Молниеносно хватаю Форнакса и Додону.
— Закройте глаза, оба!
Страх чужд моим сердцам. Я — Легионес Астартес, Ультрадесантник, однако в страхе перед темнотой есть нечто первобытное. Даже я в силах понять ужас перед неведомым. Я не отрываю взгляда от гравировок на ногах.
— Как нам его убить? — визжит Додона, крепко вцепившись в мою руку, держащую щит.
— Никак, — отвечает Форнакс. Мой брат будет это отрицать, но я чувствую, как он озирается своим легким колдовским взором, который во мраке касается моей души.
Моя тревога за них перерастает в тревогу за всех наших людей, влачащих существование в аркологии Магнези под знаменем 82-й роты. Что будет, если подобная мерзость найдет способ попасть внутрь?
Я не могу этого допустить. Необходимо предупредить Таврона Никодема.
— Брат Форнакс, — неожиданно для себя говорю я, — забирай Додону и возвращайся в терминальное помещение. Не задерживайся. Отправляйтесь назад в Магнези и сообщите тетрарху о том, с чем мы здесь столкнулись. Несущие Слово обрекли на смерть себя и нас. Он будет знать, что делать.
Я чувствую, как брат собирается возразить, но времени нет.
— Скорее, — тороплю я его.
Форнакс подхватывает Ионе Додону перчаткой под руку. Сапер крепко держится за мой наруч, но от испытываемого ужаса позволяет увести себя прочь.
— А вы? — кричит она.
— Отведи брата Форнакса обратно в Магнези, — приказываю я, резко вскидываю меч и рассекаю кристаллическое тело стоящей рядом статуи Несущего Слово. Та раскалывается, и пещеру-храм заполняет какофония. Эхо визга и треска падающего обсидиана разносится по туннелям и расщелинам Пенетралии.
— Я выманю это на себя, — говорю я, — и дам вам шанс спастись.
Додона начинает было что-то говорить, но мой клинок разбивает еще двух Несущих Слово.
— Идите!
Туннель поглощает их, словно громадная змея. Я стою в одиночестве в сфере скудного света. Окружающая меня чернота всеобъемлюща. Я чувствую ее намерение погасить само мое существование. Кто узнает о Пелионе? Пелионе Младшем, что, словно герои былых времен, сражался с древним злом во чреве обреченного мира, освобождая империю Ультрамара от тирании существ, которые не должны существовать?