— Ты скверно умер, Джирваш, — интонация не допускала вопроса. — Но разве так не со всеми…
Череп таращился в ответ, в его пустых глазницах не было ни узнавания, ни согласия. Просто отверстия, демонстрирующие отсутствие жизни и личности.
Кауртал уронил шлем на дорогу и потянулся за изукрашенным кинжалом, висевшим в ножнах на бедре мертвого воина. Ржавый клинок тоже покрывали божественные руны. Еще одно напоминание. Еще один орден, который надлежит помнить.
Он отвернулся, распростер крылья и напряг мышцы, чтобы рвануться в небо.
— Кауртал, — произнес труп позади него.
За год до Калта, в один из дней после Исствана V, Кауртала вызвали на «Фиделитас Лекс». Он ожидал, что придется докладывать о потерях Извивающейся Руны на смертных полях, или же, возможно, инструктажа по набору новобранцев, чтобы смягчить жестокие потери, понесенные в сражении с Гвардией Ворона.
Разумеется, он ошибался. На самом деле его звали на смерть.
Об Аргеле Тале, Алом Владыке, уже шептались по всему флоту. Он и его люди — так называемые Благословенные Сыны — явили истину своих божественных тел. Они были отмечены прикосновением богов и ныне являлись уже не людьми или легионерами, а священным союзом плоти и духа. Если выражаться совсем примитивно — одержимыми. Если смотреть иначе, то вознесенными.
Алый Владыка ожидал в погребальных залах на борту «Лекса», наблюдая, как сервиторы возводят бронзовые и мраморные статуи убитых в недавнем побоище.
Аргел Тал был облачен в красный керамит, еще не принятый остальным Легионом. Вскоре этому предстояло измениться, поскольку все легионеры надели броню алого цвета артериальной крови перед предательством на Калте. Лицо воина было смугло-коричневатым, как и у всех Несущих Слово, рожденных в пустыне, а в глазах читалась сдерживаемая эмоция — нечто среднее между неразделенной болью и невыпущенной злобой. Он говорил мягко и спокойно, но казалось, что и то, и другое требует от него усилия.
— Сержант, — поприветствовал Аргел Тал. Теперь он говорил двумя голосами: мягким собственным и басовитым гулом существавнутри него.
Кауртал не знал, какое звание Аргел Тал носит после Преображения, и так и сказал. На губах другого воина появилась скупая, натянутая улыбка.
— Гал Ворбак, — ответил Аргел Тал. — Пока что.
Вскоре Алому Владыке предстояло создать Вакра Джал — Орден Освященного Железа — но тогда Кауртал об этом понятия не имел. А если бы и знал, это все равно не вызвало бы у него подозрений. Не так скоро после исстванской победы.
Аргел Тал больше ничего не сказал. Он смотрел, как сервиторы устанавливают статую стройной молодой женщины в струящемся платье.
— Так, стало быть, это правда, — отважился Кауртал. — Благословенная Леди пала.
— Пасть могут воины, — Аргел Тал обернулся к Каурталу, и его слова подчеркнуло движение удлиняющихся зубов. — Ее убили.
— Дурное предзнаменование, — тихо заметил Кауртал.
— Не стану спорить, — отозвался воин. Они на несколько секунд погрузились в товарищеское молчание, наблюдая за работой сервиторов.
— Зачем меня вызвали? — спросил Кауртал. — Я навлек неудовольствие лорда Аврелиана?
— Вовсе нет. Он хочет предложить тебе дар.
В голосе Гал Ворбак было нечто такое, от чего у Кауртала по коже поползли мурашки.
— Дар, — повторил он со сдержанной безучастностью.
— У тебя есть выбор, — Алый Владыка либо не чувствовал тревоги брата, либо предпочел проигнорировать ее. — Лоргар велел мне увеличить численность Гал Ворбак. Ему нужно больше Благословенных Сынов как для штурмовых сил на Калте, так и для флотов, которым поручено рассеяться по Ультрамару.
У Кауртала перехватило дыхание.
— Вы можете это сделать? Переплести плоть и дух по собственной воле?
— Примарх попросил, и я повинуюсь.
Судить задним числом — коварное благо. Слишком часто то, что могло случиться, в равной мере заманчиво и бесполезно. В тот миг в сознании Кауртала пронеслась сотня вопросов: о крови и боли, о телесном кошмаре разделения собственной плоти с чужеродной сущностью.
И Аргел Тал ответил бы честно, поскольку не был лжецом. Он рассказал бы об изменениях, о выворачивании костей, о кипении крови и о безумии, когда два голоса делят место внутри одного разума.
Однако Кауртал ни о чем не спросил. Стремительно бьющееся сердце не допускало ничего, кроме неистового прилива соблазна.
— А в чем мой выбор?
Аргел Тал кивнул, уже зная, чем все закончится.
— Ты можешь полностью воздерживаться от приема пищи и вырезать на своей плоти священные знаки, — сказал он Каурталу, — очищая свое смертное тело для грядущего союза. И если затем услышишь зов Нерожденных из-за пелены, можешь придти ко мне. Если переживешь ритуал, я дам тебе вкусить моей крови для начала слияния и поведу в новую жизнь как одного из Гал Ворбак. Нерожденные никогда не откажутся от столь верного носителя.
Голод. Очищение. Транс, видения и шрамы.
Он не боялся испытаний, поскольку не ведал страха. И все же уродование собственной плоти вызвало у него колебание. А если он не справится с подношением? Если не сможет в полной мере восстановиться? Вдруг потребуется обширная бионика, просто чтобы стоять и сражаться рядом с братьями в будущем?
— Вы упоминали о выборе, — вновь напомнил Кауртал.
— Так и есть. Как я только что объяснил, ты можешь пройти необходимое очищение. Или же можешь отважиться на более примитивное и резкое подношение и молиться, чтобы Нерожденные сочли тебя достойным союза. Так этот дар приняли первые из нас, хотя тогда мы не понимали, что предлагаем.
— Что если я выберу быстрый путь? — спросил Кауртал.
— Это более опасно. Успех вероятнее, однако неудача влечет за собой смерть.
— Но если я его выберу?
Аргел Тал подыскал верные слова.
— У каждого из нас это было по-своему. Некоторые видели лишь черноту, другие видели наше прошлое, а некоторые, как Ксафен… — Аргел Тал указал на изваяние, которое водружали на постамент. — Ксафен видел будущее. Видел то, что может произойти, если будущее будет следовать по одному из многих тысяч возможных путей.
Каурталу не потребовалось времени на подготовку ответа.
— Я пройду тем же путем, что и вы, мой повелитель.
Его нетерпение не вызвало у Аргела Тала улыбку. Опять же, если оглянуться назад, это ничего не значило.
— В таком случае, когда мы окажемся в варпе, я выведу тебя в специально незащищенную часть корабля, из-под сумрачной опеки поля Геллера. Ты предложишь то же, что и я, и сделаешь то же самое.
— Что я должен предложить? Что должен сделать?
Аргел Тал извлек золотой меч, явно сделанный на Терре для Легионес Кустодес. В руках Несущего Слово клинок не должен был полыхнуть и ожить, однако именно это и произошло. По похищенной стали побежала рябь змеек-молний.
— Ты должен предложить свою жизнь, Джерудай, — Аргел Тал приставил острие клинка к горлу брата. — Ты должен умереть.
Кауртал вздрогнул, услышав голос трупа, однако Джирваш стоял неподвижно и безжизненно, сгорбившийся у стены и пригвожденный копьями, которыми был пронзен. Солонцеватый ветер гремел о броню мертвеца стремительно летящей мелкой галькой.
— Джирваш, — произнес Кауртал. Он не боялся. В голосе не было беспокойства. Нет, никакого. Совсем никакого. Обитающий в крови демон не в силах это изменить.
Конечно.
Он с угрожающим участием поскреб ребристыми костяными выростами по боку черепа.
— Джирваш, — повторил Несущий Слово.
Ничего. Просто очередной призрак Калта. Бескожая голова Джирваша наклонилась и упала, ударившись о рокритовую дорогу.
Если это являлось знамением, Кауртал совершенно не представлял, что оно должно было означать. С Несущими Слово на этом проклятом мире едва ли могло случиться что-то более худшее. Никогда еще всеподавляющая молниеносная победа не соседствовала так тесно с затянувшимся мучительным поражением.